Со стороны лавки послышался страшный грохот и гневные крики моей опекунши: нер Тадеус снова что-то разбил.
Я покосилась на Артура. Да уйдешь ты, наконец, или нет! Мне еще лавку теперь убирать, я так на сегодняшний отбор опоздаю! В этом доме мне и раньше не было особенно хорошо, а сейчас и вовсе оставаться опасно.
— Кхм, — кашлянул светловолосый.
— Драконы не едут, — важно заявила я. — Драконы... — Я снова изобразила взмах крыльев и закончила: — Драконы летят.
— Не в себе она, что ли? — догадался светловолосый. — Как будто дурочка...
Ну, с дурочкой я бы поспорила, конечно, но вот то, что я не в себе, это точно. Разве можно сказать о человеке, лучший друг которого — ворона, что он в себе?
Блондин скорчил презрительную рожу. Зря старался! Друган его кривился в сто раз выразительнее, это так, жалкая подделка.
Ну и снобы эти драконы, что же мне так не повезло почти пять лет назад вывалиться именно в их горах?!
— Барбара не дурочка! — возразила я, перехватив метлу как скипетр.
— И кто же у нас Барбара? — с интересом уточнил покусанный.
Я мечтательно вздохнула и, хлопнув ресницами, заявила:
— Барби — невеста.
Светловолосый испуганно на меня посмотрел, а мессир Артур уставился мне в лоб. Третий глаз, что ли, там ищет? Или, может, гипнотизирует?
Я почему-то начала икать.
Ну мало ли, на что способны маги? Мне-то почем знать, я не маг. Прибамбасы их видела всего пару раз — дорогое это удовольствие. И то, часы с магической птичкой в кабинете мэра почему-то в означенный час кукукать передо мной передумали.
— Чья? — судорожно сглотнув, спросил светловолосый.
— Мне тоже интересно, — процедил мессир Артур, и я с ужасом поняла, что молва о драконах не лжет.
Умные, слишком проницательные, и, похоже, и правда, чувствуют обман!
Я нахмурилась, собираясь с мыслями. Врать нельзя… и что ответить?
Блондин поймал взгляд Артура и подобострастно ему улыбнулся, продемонстрировав идеальные зубы. И тут на меня снизошло озарение. Перед глазами встала ярко-розовая, перетянутая бантом коробка — подарок от отца на шестой день рождения, и моя первая пластмассовая любовь в ней: светловолосый и синеглазый жених настоящей Барби с примерно таким же идиотским выражением на резиновом лице.
— Барби — невеста Кена! — радостно объявила я и сосредоточенно смела вновь налетевшие листья.