Я видела глаза Влады перед тем, как она ушла в туалет. Накануне ее не было двое суток, а когда она пришла, вывернула карманы, и высыпала оттуда конфеты. Шоколадные такие в красивых цветных обертках, дорогие. Через час Владу нашли в туалете с порезанными венами. Воспитательницы сказали, что у нее была депрессия на фоне низкой успеваемости, и она была неуравновешенной, хотя никто не вспоминал о том, что Влада была отличницей и была спокойной, как танк всегда.
— Ксюшенька. Вставай. Нужно к доктору.
Я распахиваю глаза, когда мне на плечо ложится тяжелая рука Лидии Ивановны.
***
— Я хочу спать. Пожалуйста.
Смотрю в блеклые, практически бесцветные глаза Лидии Ивановны слыша, как дрожит собственный голос. Это не страх, это нечто дикое, сковывающее легкие и не дающее нормально вдохнуть.
— Тебе плохо. Нужно к доктору.
Голос Лидии Ивановны мягкий и елейный, и мы обе знаем, что ее лучше не злить. Металлическая указка в кабинете воспитателей не просто так стоит в углу.
— Вставай милая. Пора.
Она старается говорить негромко, но я кожей чувствую, что никто из девочек не спит, но никто не заступиться за меня. Ни одна из нас не хочет оказаться на месте выбранной “бабочки” на ночь.
Некоторые девочки уже по три, по четыре раза так уходили, а я ни разу, и у меня язык не поворачивался расспрашивать в деталях, что с ними делали. Никто об этом не рассказывает, они просто возвращались другими. Словно повзрослевшими и больше никогда не смотрели на мир невинными глазами ребенка.
Мое одеяло откидывается тяжелой рукой воспитательницы, и под ее присмотром я быстро набрасываю одежду. Тоненький свитер под горло и штаны, натягиваю кроссовки.
Мы выходим вместе, идем но ночному длинному коридору. Свет не включается, хоть и я ориентируюсь тут прекрасно. Знаю каждый угол и кирпич, каждую трещину в старой плитке. Я здесь с трех лет, это мой дом. Старенький, но все же дом.
Лидия Ивановна набрасывает мне на плечи какую-то куртку и поправляет мои русые волосы. Я слышу звук подъехавшей машины у крыльца.
— Я никуда не пойду. Я не готова. Не буду…
Мотаю головой, делая шаг назад. От страха меня начинает трусить. Слова сбиваются, пальцы дрожат.
— Девочка, ты уже взрослая. Ты же хочешь получить жилье от государства, как сирота. Хочешь ведь, не так ли? Я помогу.