— Что будем делать? — снова спросил Ваня, разглядывая открывшуюся перед нами картину, полную тоски и уныния.
— Давай, ты пройдешь по первому этажу, — я вытащил из сумки блокнот и ручку. — Нарисуешь схему здания. А я поднимусь на второй этаж, гляну, что там.
— Идет, — ответил Иван, который сегодня был удивительно немногословным. Я списал его непривычное состояние на атмосферу, царившую в заброшенном доме. Даже не знаю, как описать ощущения, которые возникают у меня при посещении подобных мест. Больше всего это напоминает… нет, не страх, а какое-то благоговение, которое появляется у меня еще в одном месте: на старых, исчезающих кладбищах с перекошенными крестами, поломанными оградами и стершимися от времени именами покойных.
Я проводил глазами Ивана, вошедшего в первую по коридору комнату, дверь от которой лежала на полу, и стал подниматься на второй этаж. Лестница была деревянной, наверное, из какой-то прочной породы дерева, раз не развалилась за столько лет, скорее всего — дуба. Ступеньки тоскливо скрипели при каждом моем шаге. С одной стороны, это раздражало, а с другой, наводило на мысль, что вряд ли кто-то сможет разгуливать по дому и оставаться при этом незамеченным, раз ступени издают такой скрип.
Поднявшись на второй этаж, я вытащил из сумки еще один блокнот и ручку (кажется, я упоминал о том, что по натуре я человек очень предусмотрительный) и начал обход здания, заходя по очереди в каждую комнату. После посещения большей части помещений, я сделал вывод, что все они похожи между собой и отличаются от комнаты, в которую мы с Иваном влезли через окно, только наличием поломанной, грязной и полусгнившей мебели. Общий коридор, достаточно широкий и элегантный когда-то, сейчас мог похвастаться только пыльными и частично исчезнувшими панелями из красного дерева, да отвалившимися грязными обоями, цвет которых я не рискну определить, свисавшими с потолка проводами, которые облюбовали пауки и засохшие листья.
Оставалась последняя комната, после осмотра которой я был намерен спуститься вниз, чтобы поделиться своими впечатлениями с Иваном. Может, ему удалось обнаружить что-то интересное?
Почти все двери в комнатах второго этажа, разумеется, те, что не украли, были приоткрыты, а эта, перед которой я сейчас стоял, держа в руках блокнот, была закрыта. Я надавил на ручку, поклявшись себе, что в следующий раз обязательно возьму перчатки, кто же знал, что здесь везде такая грязь… Комната была детской. И это показалось мне странным. Может, здесь жил ребенок хозяина гостиницы? Металлическая кровать с покрытым пятнами, свесившимся до пола матрацем, порванный балдахин, когда-то радостного розового цвета, а теперь грязный и выцветший, игрушки, сидящие рядком вдоль стены, стол и валявшийся возле него стул с поломанной ножкой. Я полез в сумку за фотоаппаратом, который уже успел туда убрать.