-Неплохо, - похвалил он брата и стукнул кулаком о землю.
Громыхнуло. По земле стремительно расползалась трещина, засасывая в себя все вокруг. Адриан закрыл глаза и слился во тьме, чтобы появиться сзади Ниалла. Он грубо схватил того за волосы и потянул на себя, заставляя смотреть в гневные глаза.
-Я не отступлю, - решительно сказал Бог Хаоса.
Вдруг дверь терассы распахнулась. Мужчины синхронно взглянули на появившуюся в полоске света девушку. Катрин стояла в проеме в нежно-голубом длинном платье, которое шелком струилось по ее тоненькой фигурке. Она смотрела удивленно распахнутыми глазами на двух Богов.
-Что происходит? - растерянно спросила она.
-Братец приревновал, - зло усмехнулся Ниалл.
Адриан отошел на шаг назад, опуская руку. Бог Света поднялся, поднял с земли букет и протянул его Катрин. Она приняла, хмуря рыжие густые брови.
-Тебе нужно сделать выбор, - сказал он и поцеловал тоненькие пальчики.
Хаос дернулся, крепко сжал челюсть и собирался сделать шаг вперед, но девушка сделала жест рукой, останавливая. Он посмотрел в наполненные слезами глаза и понял: брат не отступит никогда и девушка могла пострадать, поэтому он сделал выбор за нее.
-Мне лучше уйти, - сказал он.
Адриан вышел из полоски света и растворился во тьме. Девушка дернулась, сбегая по лестнице, но под ногами что-то хрустнуло, на пальцы брызнул сок. Она растерянно посмотрела вниз. Там, среди пыли и жухлых листьев, лежали яркие бутоны ирисов. Она подняла цветы и прижала к груди руки. Они были ей милей всего. Три бутона на тоненьком стебельке дороже сердцу, чем семнадцать кровавых роз.
-Глупая! - одернул ее Ниалл. -Я готов кинуть к твоим ногам цветы, а ты вздыхаешь от позорного веника.
-Ценность подарка не определяется его дороговизной, Ниалл. Ценность определяется сердцем.
И она, развернувшись, захлопнула за собой дверь в дом. Розы лежали на крыльце, забытые и ненужные, а три сломанных ириса любовно были поставлены в вазу. Бог от досады пнул их ногами. Кровавые бутоны разлетелись на лепестки, которых подхватил осенний ветер и понес далеко-далеко, туда, где цветочным ковром они вскоре превратятся в пепел.