Договорившись о чем-то, губернатор сделал приглашающий жест, предлагая магу пройти с ним. Губернаторское семейство, мэр и оркестр потянулись за ними. Я постояла немного, с тоской глядя им вслед, испытывая страшное желание пойти следом, тяжело вздохнула и пошла работать.
Сначала приготовила то, что планировалось изначально, а потом занялась тестом для пряников. При замесе я думала про приехавшего мага. Вот зайдет он завтра, а у нас — пряники. Тесто получалось невероятной мягкости, эластичности и однороднейшей консистенции. Интересно, как его зовут?
За мечтами сама не заметила, как все доделала. Прибралась быстренько и пошла домой. Дождь, словно чувствуя, что скоро его сменит снегопад, припустил еще пуще, больше походя на летний ливень, а не на осенние затяжные дожди.
До дома добралась насквозь мокрая, несмотря на то, что шла под зонтиком. Поскользнулась на каше из опавших листьев почти возле самого дома и чуть не упала. Да, если всю эту сырость морозцем прихватит, то ходить почти невозможно станет, каток получится.
Мама с папой были дома. Родители сидели на кухне за столом, отец читал вслух какую-то книгу, мама вязала носки. Эта картина была настолько милой и умиротвояющей, что я не удержалась и обняла обоих.
— Привет, звездочка моя, — отец ласково похлопал меня по спине.
— Что-то случилось? — насторожилась мама внезапному приступу ласковости.
— Нет, мама, все хорошо. Давайте ужинать.
Мама подозрительно на меня покосилась, но больше ничего не сказала. Отложила вязание и принялась накрывать на стол. Я ей помогала. Сегодня на ужин было овощное рагу с курицей. Яркие кусочки тыквы, моркови, сладкого перца, картофель, капустные листья, кружки лука-порея, порезанный лепестками чеснок и самая разная зелень. Мы с отцом постанывали от наслаждения и нахваливали блюдо. Мама довольно улыбалась.
Когда первый голод был утолен, отец поинтересовался:
— Ну как? Ходила на вокзал, встречать мага?
— Ходила, — я опустила глаза.
— И как? Думаешь, справится? Вернет зиму?
— Наверное. Выглядит серьезным и уверенным.
— А в целом как он тебе показался? — поинтересовалась мама.
— А в целом... Мама, он такой хорошенький! Такой симпатяжка! — как-то глупо пропищала я, прижимая руки в загоревшимся щекам.
— О, Раяна, а Тирка-то наша, кажется, влюбилась. Вот завтра днем посмотрим, что там за симпатяжка. Его по соседству поселили, — пояснил мне отец. — В дом, который Фурф уже года два сдавал, да все сдать не мог.