— Кто она Шалхе? Та, что у них за порядком следит? — шепотом спросила я Леру, ведь этот вопрос давно не давал мне покоя.
— Его фаворитка. Она с ним уже давно в отношениях. Ей везде путь открыт. Именно благодаря ему. — сообщила Лера, но как-то холодно, без прежней отзывчивости.
— Как понять "фаворитка"? Жена его или любовница?
— Разве не видела, как он с ней обращается? Точно не знаю, женаты ли официально. Но ближе к жене она ему, я думаю. У них между собой что-то типа равноправия, хотя по сути Виктория такая же, как и мы.
— Такая же, как мы? Она пленница? — неподкупно удивилась я.
— Да. — Лера утвердительно качнула головой. — Просто она с ним сладилась, и теперь в шоколаде. А ты меня не послушалась, и вот что из этого получилось. Руки твои как?
— Да так себе… Побаливают, если опираюсь на них… И если приходится брать что-то тяжелое…
Я машинально ощупала свои запястья, пострадавшие от веревки той дождливой ночью в сарае с грызунами, и вздохнула.
— И как будешь таскать дрова? Как вообще тут будешь выживать теперь?
— Не знаю, Лер. Вот честно, не знаю. Как-нибудь буду. Иного выхода ну просто нет.
— Может Шалхе скажешь за свою травму? — предложила подруга Аня, подслушав наш разговор.
— И что он сделает? Руки отрубит, чтоб не болели? — выдала я с болезненной насмешкой, а про себя подумала.
И до зимы тут не протяну с таким раскладом. Ведь если вскроется, что я стала бесполезной, не пригодной для тяжелой работы нахлебницей — меня немедля удалят из списков живых. Причем, удалят максимально мучительно и напоказ. Чтобы другим пленницам неповадно было.