Я с трудом разлепил глаза. Сознание так и норовило уйти во тьму, но я держался из последних сил. Мужская гордость не позволяла мне просить помощи на её глазах. Не после того, как видел в них выражение, когда я явился на вокзал и не дал её увезти из Таулина.
Килли стояла на перроне с поникшими плечами. Но когда она услышала мой голос и обернулась, её потухший взор загорелся надеждой и радостью. Однако стоило показать ей поводок, как ликование сменилось на протест.
К сожалению, иначе я не мог поступить.
Моё появление шокировало Гиерра. Глава их клана не ожидал, что я лично явлюсь за ней. И надо было воспользоваться их замешательством, чтобы увезти беглянку подальше от них. Мне нельзя было никаким образом проявлять к Килли более бережного отношения, иначе умо Франку Гиерра точно что-то заподозрил бы и вцепился бы клещами в девчонку.
У него был шанс не дать мне забрать Килли: она несовершеннолетняя, и её родители должны передать мне права на их дочь. Без этого даже внесение в реестр сведения о моём патронаже над ней не имеет законной силы. К счастью для нас, моё появление выбило его из равновесия, и он упустил эту возможность.
Просто так заявиться ко мне домой Гиерра не могут. Только гвардианы и фанзинарио могли ко мне прийти с таким вопросом. Так что у нас есть несколько дней в запасе, чтобы получить нужную бумагу от родителей Килли. Заодно хотелось бы побеседовать с ними, как так получилось, что ей поставили клеймо и запретили заниматься музыкой, тем самым обрекая на страдания. Причина могла быть только одна: они не знали, что Килли обладала огромной силой.
Киллиара. Я до сих пор не мог поверить, что нашёл дочь Лазаро. Пусть и вот таким способом, но нашёл. Я усмехнулся: скорее уж Килли сама заявила о себе на весь мир. И теперь она осознавала всю степень беды, в которую попала. Я видел это по её глазам и слышал в её вопросах, когда девчонка спрашивала, точно ли я её никому не отдам.
Её высказывание об искусственном оплодотворении, о котором, видимо, ей рассказал глава клана Гиерра, шокировало меня, поэтому я обнял её, не давая истерике набрать обороты.
Я сказал ей правду: секс мне от неё не нужен. Зато интересна её сила.
Нагло вру. И в первую очередь вру самому себе.
Я отлично помнил, как ласкал девчонку, находившуюся под этой дранью, которая называлась Эчитазе. Каменный стояк, который немного сходил под струями ледяной воды. А ещё её в кружевных трусиках, стоявщую в облаке белого одеяла. И её маленькую грудь, открывшуюся в запахе халата, когда Килли сидела у меня на коленях на кухне моего пентхауса. Я старался не глазеть, но эти маленькие холмики с торчащими розовыми сосками призывали повторить то, что я делал с ними той ночью, заставляя девчонку выгибаться дугой и прижиматься ко мне теснее.