— Дух рыжевато-белой девятихвостой лисы, Игнат. Ни с кем другим ты не сможешь связать свою судьбу и завести потомство. Но будь осторожен. Если отвлечёшься на другую женщину, которая потребует к себе много внимания, можешь лишиться своей пары.
Потребует много внимания? Речь точно шла про Инею, к которой меня необоснованно тянуло. И возможная беременность всё осложняла. Не рождением ребёнка, отнюдь. А тем, что, если она зачала, произойдёт выкидыш. Она просто не сможет выносить моего ребёнка.
— Никому это не под силу, — несколько лет назад уточняла цыганка Кларисса, — кроме твоей истинной.
На мои размышления о беременности жены — внутренний зверь приподнял голову и принюхался. Слишком рано и ежу понятно. Недовольный, он опустил морду на лапы, расслабился и уснул. До полнолуния…
Я точно знал, что через два дня от его спокойствия ничего не останется. Вырвется на свободу, чтобы насладиться лёгкостью бега по примыкающему к нашему дому таёжному лесу.
Только с наступлением полной луны звериная суть подавляла во мне всё человеческое. Я обращался в крупного белого волка, а самосознание засыпало. До сих пор не научился оставаться собой при обращениях, хотя с двенадцати лет жил двойной жизнью. Правда, уже год удивлял тот факт, что в себя я приходил в постели собственной жены.
Вспомнился первый раз, ставший шоком для нас обоих. Инея так громко визжала, что я чуть не оглох…
Но обошлось.
Она довольно интересная женщина, во всех смыслах необычная. Приняла мою особенность после простого разговора. До сих пор с трудом верилось. Поэтому меньше всего хотел, чтобы она как-либо пострадала.
Инея топнула ногой, и я вернулся к нашему противостоянию. Вернее, это она никак не могла угомониться.
— Ты себя слышишь, блохастый?! — она махнула сковородкой, а глаза-то сверкнули такой дикостью, словно прибить желала и еле сдерживалась. Впервые её такой разозлённой видел и жаждущей расправы. И над кем? Надо мной!
— Я разумно подошёл к ситуации, — отозвался спокойно.
И почему её губы плотно сжались? Мы рассчитывали состоять в браке год. А потом с её стороны планировался Плачь Ярославны, а с моей — вымученные богатырские вздохи, что совместная жизнь не удалась и мы друг другу не подходим.
Наши мамочки, конечно, своим упорством фору бы дали многим атлетам, но счастье отпрысков они всегда ставили на первое место. На этом и собирались сыграть.