Теперь уже никто не вспомнит, чей это был приказ. А может, летчики просто ошиблись. Но они распылили оружие, не прошедшее даже предварительного испытания, над одним из крупных городов, где несколько дней не затихали уличные столкновения.
Распыленное вещество повлияло на ликанов на клеточном уровне, изменив их геном. Обезумевшие иномиряне стали нападать друг на друга и на людей, заражая и их. Изменения происходили настолько быстро, что их не успели локализовать. Все, кто попал под действие биологического оружия, стали превращаться в безмозглых тварей с одним единственным желанием — жрать! Они уничтожали все живое на своем пути.
Военные проводили экстренную эвакуацию, выставляли заслоны, но зараза распространялась все дальше. Вскоре красоты мира превратились в бесплодные пустыни.
Единственным спасением людей и ликанов стали подземные военные базы и убежища для глав государств. Им пришлось объединиться против единого врага и заключить шаткий мир. Со временем мы стали возводить подводные города, благо на дно морское зараза не спустилась. Казалось бы, совместная жизнь с пришельцами стала налаживаться, но не всех устраивало это шаткое перемирие…
Коронат
Эта вылазка была намного тяжелее предыдущих. В результате мы потеряли троих бойцов. А ведь они входили в элитный спецотряд по борьбе с мутантами — ЭСБМ, как называло нас правительство. Правда, в последнее время мы больше походили на палачей-смертников. Задача отряда была до банальности проста: зачистить определенный сектор. Мы даже не проверяли его на наличие разумных существ, главное — уничтожить. И все чаще на таких вылазках погибали наши бойцы, а виной всему служила передозировка алкасилом. Веществом, которое позволяло перевертышам убивать, находясь в зверином обличии, без угрозы заражения. Однако лекарство стало давать сбой, превращаясь для ликанов в рулетку.
Сменив ипостась, я с удовольствием отправился в душ. От крови и слизи мутантов нас очищали еще при входе в город на контрольно-ливневом очистительном пункте, метко прозванном в народе КЛОП. Запах дезинфектора сшибал с ног, но все равно оставалось ощущение грязи. Я понимал, что эта грязь — плод моего уставшего мозга, но ничего не мог с собой поделать.
Стоя под струями ледяной воды, я позволил себе на мгновение забыться, не желая вспоминать, кого отряд потерял на этот раз. Я не был командиром, давно отрекся от должности вожака, и все же потерю каждого собрата ощущал тупой ноющей болью в сердце. Мы помянем их вечером, когда обзаведемся новыми татуировками. Чтобы павшие собратья снова шли в бой плечом к плечу, пока узоры на коже не поблекнут.