Меня бросило вперед, и если бы не ремень — точно впечаталась бы носом в лобовое стекло.
— Фтырхова тварь! — рыкнул патрульный, успев затормозить, кажется… перед кошкой. Небольшая темная тень выскочила из кустов нам наперерез и промчалась перед самыми колесами, чтобы скрыться в лопухах с другой стороны дороги.
Кажется, бампер немного даже задел пушистую суицидницу, но, судя по ее шипению и возмущенному мяуканью из травы, не сильно.
— Мне показалось или это мантикора была? — заметил напарник волка.
— Да какая, к гремлинам, разница? — возразил сидевший за рулем патрульный и вдавил педаль газа.
Элементали в цилиндрах мотора недовольно заурчали. Им такое экстренное торможение не понравилось. Но все же принялись за работу, и чабиль плавно покатился вперед, чтобы спустя пару минут остановиться у двери моего дома.
Я спрыгнула на тротуар и, попрощавшись с парнями и махнув им рукой, направилась к себе домой, где счастливо завалилась спать. Жаль только, что ненадолго. Потому как спустя два часа меня разбудили вопли за окном. С учетом того, что форточка была приоткрыта, а орали прямо под ней, не спасала даже подушка, под которой я попыталась малодушно укрыться.
— Это просто зверство! — верещала какая-то экзальтированная девица на ультразвуке. — Он же умирает! Почти мертв! Что вы стоите? Вы же мужчина, сделайте что-нибудь!
— Да-да… сейчас! Я достану его из палисадника, — отозвался мужской голос, а следом за ним раздался треск ломающихся веток.
Этот звук подействовал на меня эффективнее, чем сигнал о пожаре. Потому что я вдруг осознала: лезут в мой палисадник. Точнее, моей арендодательницы. А хруст, что я слышу, — это от кустов элитных, демоны дери, роз, над которыми старушка тряслась больше жизни. И мало того, что все топчут, они пытаются спереть то, что им явно не принадлежит. Пусть это что-то и труп. Но наш же! Так что я была полна решимости сначала изгнать захватчиков и поругателей, точнее, потоптателей клумб, а потом уже разобраться, кто помер, когда и зачем.
Я пульсаром выскочила из кровати, наспех натянула на себя халат и всунула правую ногу в тапку. Вторая оказалась очень уж верткой и никак не желала надеваться на левую, так что я плюнула – цветы бабули был важнее — и выскочила на крыльцо, чтобы увидеть, как весьма упитанный детина прет напролом через живую изгородь к какому-то коту, нагло развалившемуся в центре розария.