Диск пожужжал в дисководе и открылся. Я стала собирать в отдельную папку его лучшие фотографии. Мне нужно было тринадцать фотографий… Отбор был жёсткий…
Вот здесь портрет — его лицо крупным планом. Сильное мужское лицо, сильный мужской взгляд куда-то вдаль, в пространство океана. Здесь у него ещё длинные волосы, и утром я заплела ему косички. Он хотел дреды, но ему отказывались их заплетать из-за недостаточной длины волос — и тогда мы сами накупили всяких верёвочек с ракушками и прочих прибамбасов для дредов, и я вплетала их в его волосы. Задача была действительно сложной — волосы были слишком коротки и неравномерны, да ещё ведь и кудряшки. Но — он хотел дреды, а значит, я буду изобретать невозможное до тех пор, пока не получится хоть что-то похожее… Косички с вплетёнными разноцветными верёвками и ракушками на концах ему шли. С ними он преобразился, и с учётом его роста и габаритов стал похож на породистого индейца из племени апачей. Изменилось выражение лица и взгляд — и вот получился такой портрет — эталон мужской силы и спокойствия…
А вот здесь волос уже нет… Совсем нет… Он хотел обрить голову. Это было очень символично — Индия, священная земля, священный ритуал по бритью головы… Он хотел сделать это у вод Ганга, но мы туда не доехали… А потому мы сделали это в Хампи — потрясающем, удивительном месте, в Храме Солнца… Очень, очень древнем храме, настолько древнем, что от него остались одни лишь руины. Но тем мощнее было впечатление — странная река, несущая свои воды между двух берегов, представляющих собой груды огромных, иногда размером с дом, валунов, и храмы, сложенные из этих же камней… Я обрила ему голову, и вот здесь, на этом фото он совсем лысый. Лысый как коленка — куда девался сногсшибательный красавчик? С фото на меня смотрело весёлое смешное большое и круглое лицо, эдакий «русский Ванька»… Я каждый день трогала ладошкой его макушку — волосы отрастали быстро…
А вот портрет — здесь он в бандане, она ему так идёт. Мы сидим в ресторанчике, он читает книгу, потом вспоминает что-то из другой книги и начинает мне рассказывать. Он увлекается своим рассказом, а я — я фотографирую. Этот портрет я особенно люблю — глаза горят и искрятся, лицо такое светлое, воодушевлённое, он весь лучится и сияет и даже не понимает, как бесконечно красив в этот момент… Да-да, именно сейчас, в этот момент, когда он просто искренний и настоящий, а не когда надевает на лицо дежурную улыбку…