Я завела двигатель и поехала к его маме. Я протянула ей цветы, хотела сказать спасибо за сына, но слова не шли с губ, комкались… Отказавшись от предложения пройти и выпить чаю, я попросила передать ему подарок, когда он вернётся.
— Только, если можно, без жены, пожалуйста… Там ничего такого, но просто, когда он будет один, хорошо?
— Да-да, хорошо, — сказала его мама, но как-то так, что я была не уверена, что она в самом деле передаст. В их доме был праздник, счастье, которого ждёт любая мать, чей сын слишком долго плутал по жизни, и примешивать сюда его тёмное прошлое никому не хотелось…
— Простите меня, Евгения Николаевна, если я чем-то когда-то обидела вашего сына или вашу семью…
Я не сдержалась — слёзы текли сами собой.
— Ну что ты такое говоришь, чем ты обидела?
— Я не знаю, вдруг… Возможно, обидела, раз всё получилось так…
— Ну что ты…
— Простите меня… Простите, что не смогла сделать счастливым вашего сына… Я старалась… Я правда старалась, но, наверное, плохо старалась, нужно было лучше… Я не знаю в чём я виновата…
— Ну что ты, перестань, никто ни в чём не виноват, я не знаю, это его выбор… Я вижу, что ты расстроена, на твоём месте я чувствовала бы то же самое…
Я поспешила исправиться:
— Нет, я не расстроена… Я не знаю, как сказать… Я рада за него… Просто…
Слова путались, продолжать было бессмысленно… Я не могла сказать того, что хотела, и потому поспешила уйти.
— Только передайте, пожалуйста, ладно? И аккуратнее, не потеряйте — там внутри ещё конверт…
Я боялась, что она не передаст, и пропадёт не только сам подарок, но и деньги — сейчас у меня каждая копейка была на счету и не хотелось думать, что конверт с деньгами затеряется где-то в куче мусора вместе с календарём, если вдруг Евгения Николаевна решит, что лучше уж не ворошить прошлое и просто выбросит всё это.
Я села в машину. Было холодно. Зима в этом году была настоящей — невиданное количество снега, морозы. Я любила такие зимы. В последние годы это случалось редко — мы уже почти привыкли встречать Новый год в лужах или с сухим голым асфальтом, не обезображенным ни одной снежинкой. А в этом году — всё белым-бело, и морозно, и настроение совсем другое — не слякотное. И боль как-то легче переносится — как-то так спокойно, что-то из серии «ну да, больно, но это же жизнь, да и любая боль когда-то закончится…». Я повернула ключ в замке зажигания, погладила рукой руль. Я была благодарна Танчику (Танчик — так я звала свою машину) за то, что уже многие годы он был моим надёжным другом, помогая мне во всём. Вот и сейчас, в такой важный момент, он был рядом и безропотно помогал мне осуществлять все мои странные затеи. Спокойно и уверенно он выкарабкался из сугроба, в котором я его припарковала, слез с бордюра и повёз меня прочь от моего прошлого.