— Доктор Фелпс позвонила нам этим утром, — как и я, мама плакала от слишком сильных эмоций. — Сказала, что ты очнулась...
— Простите меня, — только и смогла выдавить я. — Я так виновата перед вами...
— Это в прошлом, — отец говорил твёрдо, но в последний момент его голос всё равно дрогнул. — Главное, что ты вернулась к нам.
— Как ты себя чувствуешь?
Этот голос не принадлежал никому из моих родных, и я перевела взгляд в поисках его обладателя. В дверном проёме обнаружилось ещё одно знакомое лицо, при виде которого я заулыбалась. Ричард не пересекал порог палаты, давая мне возможность поздороваться с семьёй, и широко мне улыбался. Я сразу же принялась разглядывать его в поисках ран и шрамов, но он выглядел так же, каким я его и запомнила. Никаких следов полученных травм, кроме одной-единственной — правую бровь Ричарда ровно над глазом теперь пересекал вертикальный шрам. Светлые волосы взлохмачены. Карие глаза смотрели на меня с теплотой, и я сразу поняла, что эти три месяца Ричард беспокоился за мою дальнейшую участь так же, как я волновалась в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году за него.
— Я в порядке, — заверила я всех одновременно. Снова видеть их всех после того, как я была абсолютно уверена, что они потеряны для меня навсегда, было настоящим счастьем. Потом посмотрела на родителей. — Давно вы вернулись из Турина?
— Три месяца назад, — отозвался отец. — Сразу после звонка Теи.
— Мы не могли просто оставаться там, не зная, что с тобой, — добавила мама, крепко держа меня за руку. Мне показалось, что она просто боялась отпустить меня. — Неизвестность хуже всего.
— Понимаю, — пробормотала я и перевела взгляд на Ричарда. Он уже отлепился от дверного косяка и теперь стоял у моей кровати рядом с Теей. — Ну а ты как? Доктор Фелпс сказала, что нас доставили в тяжёлом состоянии.
— Я лучше всех, — заверил он. — За эти месяцы вполне восстановился. Водитель грузовика вовсе отделался парой ушибов и лёгким испугом.
Эти слова заставили меня нахмуриться. Я прикрыла глаза, восстанавливая в памяти аварию. Получалось с трудом, потому что этот вечер запомнился мне урывками, а от самой автокатастрофы остались только отдельные вспышки.
— Что тогда вообще произошло?
Вид у Ричарда сделался виноватый. Отец посмотрел на него тяжёлым взглядом, и я задалась вопросом, какие нелёгкие разговоры были у моих родителей с Ричардом, когда выяснилось, что я не могу проснуться.