— Значит, вы уверены, что чувствуете себя хорошо, мисс Барнс? — и голос такой резкий, словно я перед ней в чём-то провинилась!
— Гораздо лучше. Спасибо, — прошелестела я, понятия не имея, как к ней обращаться.
Та неодобрительно покачала головой, но внезапно пошла на компромисс:
— Я пошлю за доктором Митчеллом.
— Вы очень добры.
Доктор появился через пару часов. «Гувернантка» вновь сначала тщательно проверила, чтобы я была до подбородка укрыта одеялом, и только потом пропустила уже знакомого толстячка с саквояжем.
— Как вы себя чувствуете, мисс Барнс? — спросил он, даже не пытаясь провести осмотр.
Я мысленно пожала плечами и ответила:
— Более чем сносно.
— Вызывает ли что-нибудь беспокойство? Что-нибудь болит?
Это был как раз тот момент, над которым я размышляла последние сутки. Раз мне предстоит выживать в совершенно незнакомом мире, нужно максимально упростить себе задачу. Пожалуй, стоило рискнуть. Ведь, судя по ощущениям, что бы ни произошло с настоящей мисс Барнс, больше всего пострадала её голова...
— У меня провалы в памяти, — выдавила я.
У молоденькой горничной расширились глаза, женщина в зелёном платье сохраняла бесстрастное лицо, а доктор отреагировал совершенно спокойно.
— Это не удивительно, ведь вы ушибли голову во время падения. Какого рода провалы в памяти вас беспокоят?
— Я не помню имена... — осторожно, словно пробуя зыбкую почву, начала я, пристально следя за реакцией присутствующих. — Не помню последних событий.
Доктор Митчелл смотрел на меня с самым живым интересом.
— И при этом вы чувствуете себя намного лучше?
— Да.
— Весьма любопытно, — пробормотал он, изобразив сочувственное выражение лица. — Мисс Барнс, пускай это вас не тревожит. Небольшая потеря памяти вполне ожидаема после этого несчастного случая. Полагаю, что память в скором времени вернётся. Мисс Грэм, — обратился он к вобле. — Полагаю, мисс Барнс может подняться с постели. Разумеется, она не должна волноваться и нервничать. И выходить из дома в ближайшее время я бы не советовал...
— Благодарю вас, мистер Митчелл, — вежливо отозвалась та, и доктор, слегка поклонившись мне на прощание, пожелал скорейшего выздоровления и удалился.
Ещё через час я уже нежилась в горячей ванне. На практике это оказалась бадья, которую две горничные с трудом затащили в мою комнату и ещё полчаса наполняли горячей водой, таская тяжёлые вёдра. Закончив это дело, одна ушла, а та, которую я уже запомнила, осталась в комнате, явно ожидая от меня каких-то действий. В первый момент я растерялась, поскольку в своей реальности привыкла мыться одна, но потом вспомнила, что в старые времена (а меня, похоже, забросило в параллельный мир, отстававший от нас в развитии минимум на столетие) прислуга помогала господам при водных процедурах. Потом я подумала, что тело, в общем-то, всё равно не моё, так что стесняться особо нечего, и сбросила ночную рубашку, надоевшую мне хуже горькой редьки.