В кафе было малолюдно: только мы с отцом да семья из трёх человек – отец, мать и мальчик лет шести, капризный и непоседливый. Он одновременно жевал, хныкал, катал по столу игрушечный паровозик, лепил хлебные мякиши, подпрыгивал на стуле и строил мне рожицы. Я показала ему язык и отвернулась.
– Занятия по медицине – наиглавнейшие, но пренебрегать поэтикой и философией тоже нельзя, – тянул свою шарманку отец.
Я пихала в себя отвратительную склизкую овсянку с прогорклым изюмом и периодически кивала в такт родительским словам, изображая послушную дочь. Открытое неповиновение мы уже проходили – ничего хорошего для нас двоих это не принесло.
– Томми, перестань, веди себя как положено! – увещевала ребёнка мать, пока её муж сидел, уткнувшись в газету.
Но Томми не реагировал, пока не закашлялся.
– Томми! Что с тобой, милый? Помогите! Кто-нибудь! Ребёнку плохо! – взывали в один голос отец и мать.
Я обернулась. Малыш хрипел, лицо его приобрело синюшный оттенок.
– Не хлопайте его по спине! – крикнула я и сама не поняла, как вскочила со стула и подбежала к бедняжке, на ходу призывая магию.
Протянула левую руку, заставляя мальчика подняться со стула и зависнуть в воздухе, правой направила прицельный магический поток аккурат под яремную впадину, силой воли выталкивая застрявший кусочек пищи из верхнего отдела трахеи обратно в рот, пока малыш его не выплюнул.
– Вот это кусок! Кусочище! – отдышавшись, восхитился он.
А мать, обливаясь слезами, принялась его обнимать. Отец мальчика подошёл ко мне и растроганно произнёс:
– Не знаю, как и благодарить вас, мисс! Какое счастье, что вы оказались в эту минуту здесь. Вы очень сильная волшебница.
– Ну что вы, не стоит благодарности, – скромно отозвалась я.
– Генерал Даттон к вашим услугам, сэр, а это моя дочь Миранда, без пяти минут студентка Дортмундской академии легионеров и врачевателей, – представил нас отец и пожал руку новому знакомому, назвавшемуся мистером Уэстоном.
Моему отцу давно перевалило за шестьдесят, но выглядел он подтянутым и моложавым, а мистер Уэстон, хоть и был вдвое моложе, на его фоне сильно проигрывал. Плечи опущены, грудная клетка сдавлена, кожа одрябла, на носу болтались очки с толстыми стёклами.
И, конечно, отец не упустил случая заметить, что Томми дурно воспитан и ему не мешало бы подучиться хорошим манерам и дисциплине в Дилхорнском кадетском училище, на что мистер Уэстон ответил, что непременно задумается над этим предложением. После чего все трое Уэстонов поспешили покинуть заведение (при этом самый младший из них успел пнуть ногой стоявший на пути стул, опрокинуть две вазы, подставить ножку официанту и послать мне воздушный поцелуй), а мы с отцом продолжили завтрак.