Делать в каменном мешке было абсолютно нечего. Я села, прислонилась спиной к скале и потихоньку начала дремать. Мне снилась мама. Она смотрела на меня с укоризной и качала головой, а я почти слышала её грустный голос: «Опять тебя потянуло на подвиги, Ликуша». Мне снился Снежин. Он просто смотрел на меня, с извечным своим выражением на каменном лице: «Ну-ка, скажи что-нибудь, чтобы оно прозвучало донельзя глупо». А потом мне приснился Ан.
Мы были после спарринга, оба в мыле, в каком-то-то безвременьи. Я ничего не могла разглядеть за спиной брата, там стояла сплошная муть.
- Ищи Сияющий на Холмах Град, Лика, - сказал брат, так отчётливо, как будто и не сон свёл нас обоих вместе. - Там есть Врата, свободные от власти белоголовых.
- Где его искать, Ан! - в сердцах сказала я. - Ну где? Мы в какой-то местными богами забытой дыре, в горах, здесь даже маленьким посёлочком не пахнет, а ты говоришь мне про целый город! Прошёл дождь, гроза смыла все следы, а рядом со мной нивикиец, Ан! Целый настоящий нивикиец, можешь себе представить?
Но Ан не отвечал мне. Он уже уходил, растворялся в тумане, и я побежала за ним, спотыкаясь, плача и требуя, чтобы он забрал меня с собой, обратно на Геддарсу.
А потом что-то зажало мне рот и лишило дыхания. Я дёрнулась, и обнаружила вдруг, что рот мне закрывает ладонь Темнодара.
- Тихо, - скомандовал он, заметив, что я проснулась.
Я отчаянно закивала. Нивикиец меня понял, хотя, как я запоздало сообразила, у них кивают, когда говорят «нет», вообще-то. Темнодар убрал руку. Приблизил губы к моему уху и прошептал:
- Белоголовые идут.
Я замерла, забыв дышать. Теперь и я услышала шаги где-то наверху, над нами. Идущие - их явно было несколько - не торопились. И не скрывались. Они перекликались между собой на резком, гортанном, бряцающем наречии, вообще не имеющем никакого отношения к нивикийскому и его вариантам. Я не поняла ни слова, разве лишь по интонации можно было догадаться, что они ругаются. Между собой или в целом на ситуацию, не понять.
Белоголовые. Враги.
И они приближались.