Дядю Фёдора тоже приглашать не стала и искренне обрадовалась приезду Ивана, который произнёс заранее отрепетированный, высокопарный спич о новом статусе девушек, привлекая всеобщее внимание, преподнёс первый в моей жизни фотоаппарат.
Позже, много позже, просматривая старые газеты в домашней библиотеке – он собирает всё, что о нём писали, – я увидела себя на фото. Прочтя материал, узнала, что эти его посещения были частью хорошо продуманной рекламной кампании: «Иван Грозный с христианским милосердием посещает бедную сироту – дочь своего погибшего друга».
Слава Богу, что это случилось потом, потому что тогда, в шестнадцать, меня бы это просто убило.
ГЛАВА 3
Он исчез почти на полтора года, а я вдруг увидела облака в небе, лунную дорожку на глади озера. Не стала общительнее – почувствовала, что ещё жива. Наверное, потому, что теперь была не одна, у меня был фотоаппарат.
Всё время и карманные деньги, поступающие от дяди, уходили на плёнки, проявку, печать снимков. Я фотографировала всё, что видела: людей, животных, цветы и деревья, – была так занята, что кое-как сдала аттестацию и просто переползла в одиннадцатый класс, а во время последних, перед выпускными экзаменами, коротких весенних каникул снова приехал Иван.
Поблизости опять снимали фильм, и он, презрительно кривя полные, красивые губы, показывал мне актёров без грима, картонные декорации, кино с изнанки, хвастливо рассказывал о своих планах, о своём новом «Мерседесе» и старинном гарнитуре в новом доме.
У каждого возраста свой отсчёт прожитых лет. Девочке Маше дядя Ваня казался пожилым, если не старым, и она не могла сказать, что тоскует, просто иногда вспоминала взрослого человека, единственного, который ею интересовался.
В восемнадцать я увидела, что в свои тридцать пять лет он высок, строен, привлекателен. Отнюдь не избалованная мужским обществом: девушки-одноклассницы, женщины-преподаватели, несколько лысых бородатых стариков учителей, – я влюбилась.
В день рождения Иван подарил мне золотое кольцо с рубином, повёз праздновать в ресторан. Явно выпив лишнего, в такси по дороге обратно в интернат он начал ко мне приставать, но получил пощечину, за что обозвал идиоткой и пропал ещё на три месяца, однако напоминая о себе коротенькими записками и поздравительными открытками к праздникам.