Начинало смеркаться. Человек, оставивший следы, имел фору больше часа, и как Демидов не спешил, догнать он его не смог бы никогда.
Примерно через полчаса Никита понял, по следам идти бессмысленно. Снег усиливался, стемнело ещё больше. Он без сил опустился на землю, и тут увидел, как над лесом поднимается вертолёт. Понял: всё бесполезно, нужно возвращаться.
В кромешной темноте, под сильным снегом он вернулся в охотничий домик. Печка погасла и остыла. Он растопил её снова. Сидел у огня и думал, в каком болоте оказался... Да не в болоте… В болоте – это мягко сказано: он оказался в том, что хуже болота, в дерьме.
Достал фляжку с коньяком, выпил залпом больше половины. Говорить ему было не с кем, а потому начал рассуждать сам с собой: «Да, Никита Сергеевич, для большего счастья вам ещё не хватало убийства. Мало вам проблем с комбинатом, с отцом, с бывшей женой, с дочерью, с бывшими и не бывшими любовницами, теперь ещё вот убийство…»
Он допил коньяк, лёг спать. И как только закрыл глаза, увидел розовый снег и мёртвого Егора Чернова…
Утром он разгрёб сугробы, попытался проехать на машине к дороге. Ему удалось. Дорогу расчистили, да и телефон заработал. Он вызвал ментов, и те приехали очень быстро. Проводил их на то место, где был труп Чернова. Место осмотрели, стали искать нож, которым Чернов был убит. Не нашли. Труп увезли.
Демидова допрашивали несколько часов. Он рассказал, всё, что знал, и о том, что видел. Ему не поверили. Особенно всех рассмешил вертолёт. Ему не верили:
– Какой вертолёт? Ты всё придумал.
Демидов пожимал плечами:
– Не хотите – не верьте. Я не убийца. Да, был там. Да, касался трупа, поэтому на моей одежде следы крови, но я не убивал. Зачем мне убивать Чернова?
Ему отвечали:
– Как – зачем? Спьяну!
Он не отрицал:
– Да, выпил, но потом, уже ночью, в домике…
Ему не верили. И предъявили обвинение в убийстве. Его спрашивали, почему он поехал на охоту без охраны, ведь есть же у него охрана? Он отвечал, что охрана есть, но все знают, что он, Демидов, всегда и везде ездит без охраны: его все знают, и он всех знает. Он родился и вырос в этом городе. Не нужна ему охрана. Не нападёт на него никто – своим и в голову не придёт, а чужие? Их свои остановят! И потом, у стен есть уши, если вдруг кто-то что-то задумает – он через час знать будет, ему обязательно расскажут! По крайней мере так всегда было!