— Ты имеешь в виду к дяде Нистосу Протрису? — недоверчиво спросила её. — Маминому брату?
— Конечно.
— С чего ты взяла, что он примет меня? Мы не виделись с ним ни разу, мама умерла уже двадцать два года назад. А я к тому же жена имперского преступника, казнённого за измену. Думаешь, он с радостью меня примет?
— С радостью или нет, но примет. Ты его родная кровь и плоть, так что за порогом не оставит. Не по дорогам же нам скитаться без денег? Приедем к нему, а там думать будем, искать выход.
— Может, ты и права, — тихо произнесла в ответ.
Теперь, когда есть хоть какой-то план действий, дышать стало легче.
Эва накормила меня ужином, так как в тюрьме хоть и не морили голодом, но разносолами не баловали, да и какой аппетит, если тебя вот-вот приговорят к лишению головы. Меня бесконечно подташнивало от ожидаемой участи, поэтому ела я редко.
Исхудала за последний месяц до костей.
— Кушай, деточка, тебе силы нужны, чтобы всё пережить, а в тебе и душе зацепиться не за что, — приговаривала кухарка, поглаживая меня по спине. — Скоро всё наладится, вот увидишь.
— Не верю я, что скоро наладится, не знаю почему, но не верю, — ответила ей. Не было во мне этой уверенности, сама не знаю почему. Какая-то обречённость поселилась внутри, заледенела душа.
Будто в ответ на это в дверь раздался стук. Даже не так, в неё барабанили, будто опять стража явилась. Я вздрогнула и уронила ложку.
— Боги! Это ещё кто? — спросила лира Мросис, подходя к двери.
В дом вошёл лорд Тронсовар. Весь его вид выражал злобу.
— Вам удалось улизнуть, лира Стомрис, но это только в этот раз, — буквально прорычал он. — Но не начинайте этому радоваться! Я буду следить за вами. И рано или поздно я докажу, что вы достойны разделить участь своего мужа! Вы не имеете права ходить по землям империи после содеянного! Вы мне омерзительны!
Я смотрела на него, сжав руки под столом до синевы. Вот он мой страшный кошмар, который хочет сжить меня со свету. И, доказать, что я ничего не знала, не представляется возможным, поэтому я и не пыталась больше. Всё, что могла, рассказала на процессе. Что ещё я могу добавить?
— Не говорите так! — возмутилась лира Мросис. — Ювилия никогда бы на такое не пошла!
— Не смейте её выгораживать! — рявкнул он. — Не смейте!
Его крылья, что у виров сложены за спиной, как плащ, стали раскрываться, что говорило о сильной эмоциональной нестабильности.