- Что вы тут делаете так долго?! – Тося выскочила из калитки и изумленно уставилась на инструмент. – Ух ты! Вы пианино заказали? А зачем? У нас же никто не умеет. Ну разве что «Собачий вальс». Почему его вообще так называют? – на собаку совсем не похоже.
- В каждой стране его называют по-своему, - Скворец еще раз дернул рукой. – В Дании его вообще называют «Фрикадельки убегают через забор».
- Они там, в Дании, вообще странные, - Манул торжествующе ткнул в него указательным пальцем. – О, я понял! Ты на пианине играешь, да?! А чего никогда не говорил?
- Как-то повода не появлялось. Да пусти ты уже!
- Пусти его, Индеец, - Манул шагнул вперед, потом осторожно обошел пианино несколько раз, водя носом. К нему присоединился Скворец, тоже покружил вокруг инструмента, потом снова потянулся к клапу, и едва его пальцы дотронулись до теплого дерева, Руся позади громко сказал:
- Бах!
- Дурак! – рыкнул Скворец, невольно вздрогнув, и открыл клап. Манул повернулся.
- Ну, трупа здесь нет, - он посмотрел на блестящие клавиши и на аккуратную минималистичную золотистую надпись. – О, действительно этот… как его... Ну ты молоток! Щас внутри посмотрю, - Манул осторожно приоткрыл крышку инструмента и заглянул внутрь. – Хм, тут целая куча каких-то подозрительных штук!
Скворец, шагнув к нему и вытянув шею, сообщил:
- Это фортепианный механизм.
- Выглядит странно.
- Абсолютно нормально. И никакой бомбы я не вижу.
- А я не чую никаких хищников. Его сюда привезли баиньки.
- Ну, это, конечно, еще ничего не значит… - пальцы Скворца взяли несколько нот, потом проворно пробежались по клавишам, протянув за собой мелодичный игривый поток, и на лице гончей появилось абсолютно детское восхищение. – Отлично настроено!
- Так, может, оно и триста штук потянет?! – оживился Руся.
- Тогда это выглядит еще более подозрительно, - заметил Индеец Джо. – А это не может быть какая-нибудь Димина шутка?
- Дима так не шутит, - заверила его Тося. – Конечно, я могу позвонить ему и спросить…
- Только не говори, что это - моя версия.
- Тогда сам и звони.
- Тут что-то есть, - провозгласил Скворец, отгибая пюпитр на клапе и извлекая небольшой сложенный листок бумаги. Развернув его, он озадаченно уставился на единственное слово, написанное большими траурными буквами.