– Тебя так и не научили здороваться? – неожиданно выдает он, и я на секунду застываю в изумлении, мысленно обрабатывая его странный выпад, каких еще не было прежде… Впрочем, нам редко доводилось сталкиваться друг с другом без свидетелей, а при наличии посторонних он всегда вел себя со мной нейтрально, просто не обращая на меня никакого внимания. И никогда мы с ним не здоровались… Максимум, на что он расщедривался в мою сторону – это сухой кивок, я же просто молчала, еще в самом начале нашего знакомства уяснив, что он не считает меня за человека.
И вот что это теперь такое?
– Добрый день, дядя Дима. Как ваше настроение? Средней паршивости?
Не знаю, почему я назвала его дядей. Я вообще никак к нему раньше не обращалась, не приходилось ни разу за все время, что он является частью нашей семьи.
– Ничего подобного, – он расплывается в ядовитой улыбке. – Настроение на высшем уровне.
– Правда? Чертовски рада за вас.
– Вежливости со старшими тебя, видимо, не учили тоже...
– Как это не учили, дядя Дима? Я стою рядом с вами, слушаю ваши странные умозаключения, но еще ни слова не сказала о том, что о вас думаю.
– А ты обо мне думаешь?
Вопрос ставит меня в тупик. Молча я смотрю на муженька своей сестры, оценивая насмешливое выражение его лица, искрящийся блеск в темных глазах, и вдруг понимаю… Мерзавец, скорее всего, все-таки заметил меня вчера в кафе. Поэтому и не торопился целовать свою белобрысую девку. Хотя за руку он ее гладил и в целом выглядел так, что не заподозрить его в измене я попросту не могла. С другой стороны, никаких веских доказательств на руки я тоже не получила, а вот он наверняка испытал удовлетворение, разыгрывая для меня пустой спектакль и зная, что абсолютно ничем не рискует.
Если б я вчера попробовала сунуться с этим к Виолетте, то подставилась бы перед ней сама, мы бы крупно поссорились, и дальше она наверняка пожаловалась бы на меня маме, выставив все так, что я якобы лезу в ее семью или вообще чего доброго к ее драгоценному мужу.
Может, этого мерзавцу и хотелось? Рассорить меня с родными, еще и по такому гадкому поводу, чтобы они все считали меня… кем?
Димасик переводит взгляд на набитый рюкзак у меня в ладонях.
– Выглядит очень тяжелым… Что там, книжки? – и снова смотрит мне в лицо. – Я думал, ты уже сдала летнюю сессию. Вета вроде говорила, что ты на каникулах.