Ему и так приходилось несладко. Каково жить под одной крышей с человеком, который искренне считает тебя злодеем, хотя не так давно клялся любить и почитать? А уж каково потом еще и получить порцию гнусных подозрений от женщины, которая вроде как любила и почитала безо всяких клятв...
Вроде как. Потому что подозрения уже были, и я не могла закрыть на них глаза, сколь бы безосновательными они мне ни казались. Я влюблена, а любовь слепа – глупо отрицать избитые истины, но...
Наверное, я так и не решилась бы отправить эту записку. К счастью, Аурелис знал меня слишком хорошо: перед его внутренним взором сейчас наверняка стояла картина, как я терзаюсь сомнениями, позабыв про все вокруг. Поэтому записка просто и незатейливо испарилась из моих пальцев безо всякой помощи артефактов.
Я зажмурилась и затаила дыхание.
– Золотая атисса, – окликнул вполголоса Лихо, – сахара для чая?
– Я уже... – начала было Ярин, но тут же замолчала.
Я открыла глаза и еще успела заметить, как Лихо отворачивается от нее. Мейтнерия дописала письмо и сидела тихо как мышка, с интересом и легким отвращением наблюдая за развернувшейся драмой. Не вмешивалась, хотя как раз у нее был куда более уважительный повод оторвать меня от переживаний: всего-то и нужно было, что уточнить адресата!
– Лихо, – я укоризненно покачала головой.
– Да? – он не упустил шанса преданно заглянуть мне в глаза, и я невольно рассмеялась – хоть и не без некоторой нервозности.
– В твои обязанности больше не входит подавать мне чай, – напомнила я ему из чистой вредности и взяла чашку, одобрительно кивнув Ярин: чай у нее, как и всегда, вышел ровно таким, как я любила. – Помнишь, почему?
А вот этот вопрос был лишним. Выражение лица у Лиха изменилось – неуловимо, но мне отчего-то захотелось спрятаться от его взгляда.
– Разве у меня был шанс забыть, золотая атисса? – не своим голосом спросил он.
В результате в ответную записку от Аурелиса я вцепилась как в спасательный круг, хотя вроде как мне полагалось страшно переживать за реакцию короля, а на слугу, который в очередной раз сделал что-то с лишком, – вообще сердиться.
«Теперь – известно».
Я смяла записку, и она превратилась в маленький шар огня, обжегший мне ладонь, прежде чем погаснуть. Я не обратила внимания – напряженно смотрела мимо Мейтнерии, прикидывая, не усложнила ли я жизнь королеве помимо того, как я усложняла ей жизнь самим фактом своего существования.