Монахи продолжали закручивать прижимной винт, и немой Клето страшно закричал. Его крик был полон природного ужаса, сходен крику раненого зверя, попавшего в капкан. Звуки истерзанного голоса немого подростка прокатились по помещению и потонули в его безудержных слезах. Он потерял сознание.
— Пока хватит, ослабьте тиски. Окатите его водой и предоставьте доску для письма, — приказал инквизитор.
Монахи исполнили приказ. Клето, на голову которого вылили ведро воды, очнулся, и ему в руки дали мел и доску. Паренёк обречённо и испуганно осмотрел аптеку и всех присутствующих, его укоризненный взгляд остановился на Йорно. Возможно, он мысленно умолял аптекаря помочь ему. А возможно, корил его за тяжёлые жизненные невзгоды и потрясения, испытываемые благодаря Йорно.
Аптекарь понял, что сейчас паренёк предаст его ради своей жизни. Впервые Йорно подумал, что зря спас его и привлекал к тайным поручениям.
— Я готов показать магические ритуалы и рассказать о Лигурии, только не трогайте Клето. Он очень боится боли, — попросил Йорно.
— Похвально! Что тебе нужно для этого? — уточнил инквизитор.
— Немного свободы, моё зеркало, книга и Клето, — ответил аптекарь.
— Как я понимаю, сейчас ты признаёшь свою демоническую натуру мага и веру в Люцифера? — уточнил инквизитор.
— Так и есть, мессер, я признаю! — ответил аптекарь.
— Что ж, похвально, это освобождает меня от необходимости применять к тебе пытки, пойдёшь сразу на костёр. Хорошо, я дам тебе немного свободы и обещаю не делать поспешных решений, но книгу и зеркало ты не получишь. Это опасно, Люцифер может принимать любые облики и появляется в самых разных местах. Есть вероятность, что ты обладаешь реальными знаниями и сможешь нас околдовать. Просто покажи всё, что ты практикуешь в чёрной магии, без ритуальной книги. Этого будет достаточно. Брат Эусибио, развяжи руки этого еретика, и все будьте настороже, — потребовал инквизитор.
Йорно развязали, он мысленно прочёл заклинания и размял руки. Затем осмотрел пространство аптеки и с сожалением посмотрел на Клето. Их взгляды встретились, и они были разными. Взгляд аптекаря выражал приговор, а взгляд его воспитанника — надежду на спасение.
— Мессер, я готов продемонстрировать вам, как я совершаю свои ритуалы, — тихо заявил аптекарь.
Матео ди Бьянконе горделиво оглядел монахов, стоящих рядом с ним, и торжествующе заявил: