Мой жених… Александр… К счастью, единственный ребенок в семье. На данный момент.
Он стоял возле моего отца, рядом с дубовым, тяжелым алтарем, который, казалось, был в этом месте с начала сотворения. На молодом мужчине был надет строгий черный костюм, а на плечи накинута серебристая мантия, с рисунком всех четырех элементов на широкой спине.
Меня начало тошнить. В голове роились безумные, бешеные мысли, сносящие все на своем пути, и было так сложно сосредоточиться на чем-то одном. Хотелось сделать глубокий вдох, но легкие болезненно сжались, не позволяя воздуху проникнуть внутрь.
И я не могла понять, то ли от волнения, то ли от ситуации в целом.
Тяжело вздохнув, я едва сдержала дрожь, что прокатилась по телу, когда моих ушей коснулась приятная музыка – флейта и скрипка, что своим тандемом создали просто невероятное сочетание ласки и силы.
- Готова? – спросила встревоженным голосом мама.
Я почувствовала ее руки на своих плечах. Она оправила ткань моего подвенечного платья, расправляя несуществующие складки.
Мама тоже волновалась. Я видела это по тому, как дрожали ее руки и какими холодными были пальцы. В прекрасных зеленых глазах отражались тревога и страх, которые она просто ужасно пыталась скрыть от меня.
- Не переживай, все будет хорошо, - я успокаивающе сжала мамину руку своей, и ободряюще улыбнулась.
Кажется, от этой натянутой улыбки у меня чуть челюсть не свело.
Музыка продолжилась и мы с мамой, рука об руку двинулись по длинному пути. Босыми ступнями я чувствовала шелк лепестков, и мягкость травы, что ластилась к моей коже, не смея причинить боль или даже дискомфорт.
Я никогда не хотела быть как предшественницы моего клана – стать женой сына семейства Хармон, и вести скучную жизнь в каменных стенах родового поместья темных стихийников.
Я не была такой. Но и глупой себя не считала. Я являлась единственной дочерью своего отца, поэтому на меня возлагали особые надежды. Хармон защищали наш лес, дарили помощь и оберегали от нападений со стороны других темных или даже светлых. Таков был наш договор, который появился шестьсот тридцать три года назад и неукоснительно соблюдался без каких-либо изменений и отлагательств.
Хармон были стихийниками слова, и только поэтому мой клан имел с ними общие дела.
Я чувствовала на себе взгляды наших гостей: сопереживающие и сочувствующие от моих близких; равнодушные и временами надменные от семьи и друзей моего жениха.