Я только сейчас поняла, что по телу пробегала нервная дрожь. И напряжение, волшебным образом сброшенное в ванной, снова вернулось и напомнило, что я попала далеко не в сказку. И сейчас он меня просто прихлопнет, как комара. Или придушит. Одной помощницей больше, одной меньше. Но какой черт меня заставляет дерзить там, где я вообще должна только молча кивать?! Наверно, после того, как я неведомым образом попала в этот мир, у меня включилась программа на самоуничтожение. Иначе и нельзя объяснить мою дерзость.
Однако, вместо того, чтоб сразу лишить меня жизни, он отвернулся и, заложив руки за спину, подошел к окну. Наверно, размышлял, как это лучше сделать.
Божечки! Что я наделала? Вот сейчас он позовет своих прихвостней и заставит меня раздеться и голышом ползать по полу, собирая вишенки. Меня же предупреждали! Что ж я за дура такая-то?!
Предложив Агнес заменить ее, я представляла, что смогу сказками убаюкать звериную натуру Темного. Очевидно, в прошлом у меня какой-то опыт массовика- затейника был. Но сейчас я поняла, что в голову ничего не приходит, кроме мыслей о скорой и бесславной кончине.
- Я тебе выдам плотный мешок на голову и отправлю кормить рыб.
Сказано это было таким леденяще спокойным тоном, что всякие сомнения насчет моего будущего отпали. Слезы комом встали в горле и, чтоб они не вырвались дальше, я шумно сглотнула.
А ведь он мне даже комнату приготовил. С пахучим мыльцем и зубным порошком! Значит, действительно, хотел со мной работать, а я все испортила! И от отчаяния я снова бросилась на амбразуру.
- Но с темным мешком на голове я же даже не найду места, где их нужно кормить… И потом, простите, господин Вальдинг, кто же тогда будет помогать вам?
В зловещей тишине мне показалось, что Вальдинг заскрипел зубами, а из ушей у него повалил пар. Я понимаю, если бы он был роботом, сейчас бы у него случилось короткое замыкание. Но он был не роботом, а человеком, в чьих руках находилась моя жизнь. И она сейчас реально висела на волоске, который я своими руками упорно пыталась оборвать.
Темный медленно развернулся и по привычке мостить свой зад, между прочим, очень симпатичный, на места, не предусмотренные для этого, уселся на подоконник.
- Теперь я понял, какой грех за тобой водится. И как только чаша моего терпения переполнится, я войду в твой сон и заставлю расплачиваться.