- Правильно. Вверху. А сейчас одна из них внизу. Что это значит?!
Я не стала отвечать на идиотский вопрос и опустила глаза. Но Темный продолжал:
- Скорость лошади в упряжке составляет примерно пятнадцать фарлонгов в час. До монастыря, в котором, я надеюсь, вас чему-то научили, тридцать фарлонгов. Я даже указал, что вы должны были выехать в десять, чтоб прибыть в полдень. Это значит, что по пути вы останавливались и занимались непонятно чем. Что вы на это скажете?
Что я скажу? Переодевались мы с Агнес не более десяти минут. А за остальные двадцать пусть спрашивает у Густава. Почему его лошадь движется не с заданной господином Темным скоростью. Но оправдываться я не собиралась. В глазах всесильных это выглядит жалко. Поэтому я просто промолчала и подумала, что не заметила над входом надписи: «Добро пожаловать в ад!»
То, что он сейчас докапывался, было ерундой. Гораздо хуже я чувствовала себя от униженности положения. Он такой мрачный и могущественный. А я возле порога с жалким узелком. Как нищенка или бродяжка, пришедшая просить кусок хлеба.
Так меня ж и предупреждали! «Нечего раскисать!» - скомандовала я себе. Иначе он не оставит мне и шанса на выживание. Высосет всю кровь и выбросит бездыханную тушку на помойку. Подумаешь! Позанудствует и покажет мне, наконец, где я буду спать, где с дороги могу умыться и руки помыть. Или он уже сейчас ждет, что я упаду в обморок? Может, и упаду. Но не сейчас. Я напомнила себе, что должна выжить на службе этому упырю.
- Простите, господин Вальдинг! Можно мне привести себя в порядок? Кто мне покажет мою комнату? – самым кротким тоном, сделав вид, что не слышала его вопроса, задала встречный.
Я увидела, как он от такой наглости вытянулся, будто сомневался в том, что услышал.
- Может, вам еще и ванну предложить?! – в голосе звучала откровенная издевка.
Самый простой способ расслабить противника и усыпить его настороженность – это прикинуться тупоголовым тушканчиком. Что я тут же и сделала. Я расплылась в самой благодарной улыбке и для убедительности радостно закивала.
- За ванну сейчас я готова неделю работать бесплатно! – глядя честными, бесхитростными глазами, заверила я.
Мне показалось, что под зловещей маской у него взлетели брови. Конечно, я не видела выражения лица, но его эмоции сейчас выдавали его жесты. Закрытая поза скрещенных рук сменилась на позу, выказывающую удивление, смешанное с возмущением. Одной рукой он оперся на стол позади туловища, а второй, согнутой в локте, - на колено. Таким образом получилось, что он наклонился вперед, словно пытаясь получше разглядеть чудачку, которая позволила себе такую глупую храбрость. А я что? Я ничего! Мне надо выжить! Поэтому пока роль тушканчика вполне себя оправдывает.