Фел говорил, а я таяла. Прикрыла веки, наслаждаясь его близостью, лаской, теплом, которое разливалось по телу в ответ на жаркие прикосновения, томлением в ожидании большего. Сильные ладони прошлись по спине. Одна осталась на талии, другая легла на затылок. Губы прижались к виску в лёгком поцелуе, и скользнули вниз, медленно перемещаясь по лицу.
Это было волшебно. Настолько, что думать не хотелось ни о чём, кроме мужчины, который, так и не коснувшись губ, нетерпеливо спросил:
— И когда мы поженимся?
Открыла глаза, попадая в плен шоколадного взора. Глубокого, стремительно темнеющего от страсти, которую рождала близость наших тел.
— Не знаю, — зачарованно выдохнула я. — А ты когда хочешь?
— Завтра, — решительно заявил в ответ жених.
— Э-м-м... — Я растерялась, не сразу сообразив, что он просто не подумал о том, как сложно всё будет организовать меньше чем за сутки. — Давай через неделю. Феликс! Никуда я от тебя не денусь. Мы пока всё подготовим. Мои родители как раз вернутся, не хотелось бы регистрироваться без них.
Погладила пальчиками нахмуренные брови, и Фел вздохнул.
— Через неделю у тебя день рождения, — прагматично напомнил. — К тому же юбилейный. Неудачная мысль, совмещать два праздника в один.
Ой... Это как-то я упустила из виду. И вообще он прав, это ж потом каждый год придётся всё вместе отмечать!
— Тогда, может, через две? — робко заикнулась я и пошла на попятный, заметив, как Феликс задохнулся от возмущения. — Ладно-ладно! Родители прилетают послезавтра, вечером. Регистрация на следующий день тебя устроит?
— Лучше бы завтра, но, так и быть, два дня подожду, — разочарованно согласился нетерпеливый жених.
— Тогда давай ужинать.
Я шутливо чмокнула его в нос и оттолкнулась, чтобы встать.
Сбежать мне он не позволил. Поймал губы в жаркий плен, тело к себе прижал, оплетая руками и...
И мир изменился. Превратился в полотно, сотканное из множества мелких, искрящих игл. Подвижных, вибрирующих, цветных, вспыхивающих новыми оттенками, словно пропускающих что-то сквозь себя. Сплетающихся в цепочки и снова распадающихся на отдельные фрагменты. Дикое, невероятное ощущение.
Когда Фел целовал меня первый раз и я всё это увидела-почувствовала, то даже испугалась. Ни в одной книге про любовь, которую читала, такого не описывалось. Обычно: эйфория, восхищение. Страсть, на худой конец. Но чтоб вот так, до какой-то нереальности... А когда всё повторилось, я подумала, что, возможно, это явление трудно словами описать, вот народ и упрощает. На том и успокоилась. Приставать с вопросами к маме не стала. Неудобно как-то. А с подругами о столь личном я не откровенничаю.