Видно, все эмоции отразились на моем лице, потому что инкуб быстро поднял руки в примирительном жесте:
— Я действительно знал о нем, но, уверяю, для меня это проклятие не было смертельным. Оно бы разрушилось через пять дней, не достигнув полной силы. Свойство организма, — усмехнулся он. — Зря ты к нему полезла.
Я набрала воздух в легкие, открыла рот и... выдохнула. У меня слов не было! У меня впервые в жизни не было слов! Поэтому я размахнулась и от души влепила подлецу пощечину! Ну... попробовала влепить. Но демон легко перехватил мою руку и неожиданно поцеловал ее.
— Ты слишком горяча для воспитанной светлой, Шарлотта. Но мне нравится.
— Да не свалил бы ты к Костлявой! На что только не пойдут мужики, только бы не платить ведьме за услуги. — Я прищурилась. — Благословляю тебя детьми! Пусть их рождается столько, сколько женщин у тебя будет!
На самом деле это страшное благословение для инкуба. Сила сорвалась с пальцев, окутав мужчину светлым облачком. Он помахал рукой перед лицом, разгоняя туман, и заявил:
— Я бы хотел минимум двоих, дорогая. Может, передумаешь?
— Морис! — рявкнула я. — Здесь кое-кто не желает платить!
— Разве я отказывался? — удивился неблагодарный клиент. — Хотя какие расчеты между будущими супругами?
— Да ты...
— Госпожа ведьма! — вместо Мориса в дверь просунулся острый нос моей помощницы. — Пришел господин, говорит, что ему назначено. Демонически красивый...
Я с ужасом уставилась на ухмыляющегося мужчину. Кажется, я начинаю что-то подозревать...
— Вон!
И мой палец даже не дрожал, когда я указала на дверь. Как он посмел использовать мою силу, чтобы избавиться от собственного проклятия?
— Лотта...
— Вон! — рявкнула я так, что по кабинету прокатилось эхо. — Иначе так благословлю...
Поль поднял обе руки в примирительном жесте.
— Ухожу. Поговорим, когда ты успокоишься.
И он вышел, а вместо него в кабинет вошел другой блондин. Красивый до зубовного скрежета и сладкий, как сахарная вата, залитая ванильным сиропом. И пахло от него, как из парфюмерной лавки госпожи Оз, когда она разбила бочонок цветочных духов.
— Красотка, что это за тип? И почему у него расстегнута рубашка? Я ревную, милая.
Он ухватил мою ладонь и прижался к ней сухими горячими губами. Я застонала. Как можно было так опростоволоситься и принять за инкуба светлого мага? Где были мои глаза? А имя? Поль — это ведь производная от Располинария! Ненавижу! Как же я его ненавижу! Всех их, светлых магов — наглых, самоуверенных, самовлюбленных...