А ведь когда-то именно они прибыли в колыбель человечества – на Землю. Земляне заключили в то важное для себя время выгодный союз с аридонидами и, став гражданами Галактической Федерации, расселились на другие планеты Млечного Пути. Благо, получив новые технологии, это тоже стало возможным. Но высшая раса и сейчас позиционирует себя поверх остальных...
– Рыжая?! – тихое недоумение сорвалось с губ мужчины.
Но я не посчитала нужным что-то ответить аридониду. Да, я рыжая от рождения и на моём лице мелкой звёздной россыпью залегли веснушки. И что с того?
Мои далёкие предки когда-то тоже улетели с Земли и расселились на просторах галактики. Кто-то из них осел на планете Тирас. По документам я – тирасианка. Потому, как моя родня давно уже перемешалась с местными бледнокожими, темноволосыми и зеленоглазыми представителями уже моей расы. Неизменным же в моём роду осталось одно: все дети из поколения в поколение стали рождаться рыжими, голубоглазыми и с веснушками. Сильный ген засел в крови, прибывшей с одним из моих древних предков с Земли. И ничего с этим не поделаешь.
– И ведь натуральная, не крашеная, – усмехнулся этот блондин, и расплылся в ухмылке.
– Уберите ваши руки, от моего тела немедленно, дар, это неприлично, – заявила я мужчине.
Дар – являлось обязательным обращением к любому представителю высшей расы аридонидов мужского пола. Это всё равно, что «сеньор» на Хитране – обращение к мужчине, занимающему высокий статус в обществе. К так называемой аристократии. В то же время к замужней женщине – аридониде следовало обращаться дарина, а к девушке – дарианна. А вот, к примеру, на моей планете – Тирас, никаких приставок к имени не принято ставить совсем.
Светловолосый высокий и статный молодой мужчина, с бронзовым отливом загорелой кожи и тёмно-фиолетовыми глазами, что зрачок их сейчас практически сливается с тоном радужки, вновь усмехнулся, но руки свои всё же убрал. А потом, точно потеряв интерес к моей персоне, шире распахнул дверь и вошёл в кабинет.
Дверь плавно закрывалась, а меня так и пробирало любопытство узнать, что же представителю высшей расы понадобилось у хозяев этого дворца. Всё же поместьем язык не поднимался назвать это грандиозное строение.
И только остроконечный мысок моей туфельки оказался на пути уже практически закрытой двери, как я прильнула к оставшейся щёлке. Как оказалось, это стало невероятно верным моим спонтанным решением.