- Разумеется, - недовольно отозвался взывающий, совершенно не подозревая, к чему я веду. И напрасно! – Я отлично подготовился и все предусмотрел.
- И три уровня печати, и заговоренные свечи, - начала перечислять я, важно кивая на атрибуты призыва. – И даже окропленные водой из источника святой Летиции зеркала.
Мужчина уколол меня подозрительным взглядом и нервно дернул плечом.
- Да, все как положено и…
- Как в мемории, - мягко поправила я, не сводя с взывающего хищного взгляда.
Взывающий моргнул, мотнул головой и растерянно огляделся. В его стеклянных, полных мстительного желания, глазах мелькнуло подобие мысли. Похоже, он впервые задумался о чем-то, кроме переполнявшей его душу ненависти.
- Что?
- Ты все сделал в точности по меморию, не так ли? – склонив голову, прищурилась я.
- Конечно! Я так и сказал, - рявкнул мужчина, рубанув рукой воздух, и двинулся на меня. – Я все сделал как надо и…
Он осекся, с испугом взирая на то, как я свободно выхожу за пределы пентаграммы и — о, ужас! — его «удерживающего» барьера.
- А вот тут я с тобой согласна, - тихо прошипела я и облизнулась. Взывающий застыл на месте. - Ты и правда сделал все, как надо. Мне.
Удушливый воздух разрезал громкий звон: напуганного мужчину окропили брызги лопнувших зеркал. Свечи разом погасли, погрузив хозяина комнаты и призванную им нечисть во мрак зловещего предчувствия.
- Aries… - мужской панический вопль почти сразу же перетек в тихий глухой всхлип. – Но как же, - из его сдавленного черными когтями горла вырвался слабый гортанный хрип.
- Проклинающему да воздастся, - шепнула я, обнажив клыки над липкой холодной кожей.
Комнату пронзил душераздирающий мужской вопль.
ГЛАВА 1
Небольшой деревянный домик на отшибе города совершенно не вписывался в яркую, расписанную сочными цветами неоновых огней, картину крупного мегаполиса. Еще сильнее он выделялся на фоне роскошных, раскинувшихся во всю ширину тугого кошелька, коттеджей вокруг. Казалось, даже самому дому, скромно ютившемуся на тринадцати засаженных газонной травой арах земли, было неимоверно тесно среди отвесных заборов и белокаменных оград, что так и норовили задавить крохотный участок своим манерно-фальшивым авторитетом. Даже густо высаженные у границ туи да лиственницы будто считали своим долгом затмить собой и без того редкие лучи холодного ноябрьского солнца: длинные рваные тени по-змеиному извивались вдоль каменной дорожки, так и норовя заползти под бархатный тент любовно установленных садовых качелей в глубине сада.