- А что задержало мадемуазель Манчини? - спросил он у Франсуа, занятого попыткой жонглировать тремя алебастровыми шариками.
- Её величество назначила приём у себя в покоях и велела послать за всеми придворными дамами.
- Так вы встретились с Олимпией не сразу же после мессы? - смутное подозрение заставило Людовика оглянуться в сторону ворот, откуда прибежал Франсуа. - Но почему же вы предпочли проделать длинный крюк вместо того, чтобы идти через галерею?
- Да так, - Франсуа ковырнул носком сапожка камешек гравия и подбросил его высоко вверх, - мне ещё нужно было вернуться в Марэ. А по пути назад я заглянул к мадам Розанжеле, у которой таверна на улице Клошар.
- Как? Снова в Марэ? - удивился Людовик. - Вы только вчера выпутались из переделки, приключившейся с вами!
- А сегодня я ходил туда не один! - заявил Франсуа. - Со мной была мадемуазель Полин, камеристка Олимпии.
- Зачем это? - поднял брови Людовик, усмехнувшись при мысли о том, что маркизу удалось за столь короткое время стать доверенным лицом Олимпии Манчини, тогда как ему самому потребовались месяцы на то, чтобы сблизиться с ней, преодолев смущение и страх быть осмеянным и отвергнутым.
- Секрет! - с серьёзным выражением лица ответил Франсуа и подтолкнул носком сапожка ещё один камешек, который весело покатился по дорожке и стукнулся о туфельку спешившей к ним юной особы.
- Ой! - протянул маркиз и тут же со смешанным выражением раскаяния и радости на лице сорвал с головы пажеский берет.
- Олимпия! - воскликнул обрадованный Людовик.
- Луиджи! - чуть замедлив шаг, мадемуазель Манчини приблизилась и присела перед ним в глубоком реверансе, словно всё это происходило на королевском приёме, и они были в центре общего внимания.
- Я очень рад! - забыв о формальностях, Людовик подошёл к ней и почтительно взял её за руку.
- Вы дождались меня, Сир! Я так благодарна! Простите, что я опоздала, - не отрывая взгляда от его лица, говорила Олимпия.
Но Людовик не позволил ей оправдываться дальше, с жаром прижав к своим губам тонкие пальчики, не упустив из виду то, что левой рукой она прижимала к груди небольшую коробочку.
- Франсуа передал мне вашу просьбу. Мне кажется, он успел выполнить и другое ваше поручение? - этот вопрос сорвался сам собою, прежде чем он подумал о том, что поручение в Марэ могло и вовсе не касаться его, а было сугубо личным делом Олимпии или одной из её сестёр.