Мрак, кстати, избавившись от печати Хаоса, вообще улетел в какую-то эйфорию. Он даже на Труба огрызаться перестал, лишь посмеивался над его нотациями время от времени. Зато наши отношения так и завязли на стартовой линии. Редкие улыбки, ещё более редкие прикосновения и поцелуи. Вот, собственно, и всё. Не скажу, что могла бы легко объяснить, чего именно мне не хватает, но чёткое ощущение «не хватает!» присутствовало.
– В общем, не забивай себе голову ерундой! – возвестила Лиз, выдернув меня из задумчивости. – Это ты от безделья дуришь.
– От безделья?! Да я сегодня полдня только на этих изобретателей убила, не говоря уже о...
– А о здоровье императорской семьи так и не побеспокоилась.
– О, нет... Опять ты об этом. Лиз, ты же уже видела и кронпринцев, и императора. Позавчера на приёме, и на прогулке на прошлой неделе, и...
– Я видела, а ты не побеспокоилась, – упрямо тряхнула кудряшками подруга. – И потом. Что я там видела? На приёме между нами туча народу болталась. А на прогулке принц Угланд вообще не появился, а вокруг кронпринца Риксерро столько вертихвосток крутилось, что я только их платья рассмотреть и сумела. Кстати, хорошие платья. Надо будет себе заказать что-то подобное.
– Вот и займись... платьями... – окончательно разозлилась я, резко вставая. – А я пойду ещё какую-нибудь ерунду придумаю. От безделья!
С этими словами я, не вслушиваясь в возражения, выскочила из комнаты. Приёмные часы, как обычно, затянулись. А бесполезная беседа с Лиз заняла остаток вечера. В результате в коридорах уже царил полумрак приглушённого ночного освещения. Но я это едва заметила – успела уже познакомиться с основными коридорами дворца. До своих покоев с огромной руной Жизни на входной двери я доскакала за каких-то пять минут. Рекорд, учитывая гигантоманию дворцового архитектора и местные расстояния.
На столе, как обычно, дожидался поздний ужин. Назло то ли Лиз, то ли самой себе я прошла мимо любимых пирожных и взяла тарелку с творожными корзиночками. Это не добавило мне хорошего настроения, и дверью спальни я громыхнула так, словно хотела выворотить её вместе с косяком. Увы, оценить гнев Шестого ключника в моём лице было некому. Слуги давно разошлись, Лиз не вернулась, а больше ко мне никто и не заглядывал в такое время.
Плюхнувшись в кресло, я вгрызлась в нежное песочное тесто: «Вот так удавят меня какие-нибудь недобитые заговорщики, никто и не заметит. Скажут – пироженкой подавилась. А что синяки на шее, так это потому, что пироженки есть не хотела. Тьфу!»