Даже для духа, который умеет искать.
Тейлор. Его легко было считать, не то что первого хозяина, который очень-очень расстроился, что пропала его любимая игрушка. Настолько, что активировал ловушку…
– Понимаешь, там я была счастлива! По-настоящему! Мебя там любят и любят безусловно… тогда я это не ценила!
Эжен присел рядом, взял девушку за руку. И изо всех сил старался смотреть в глаза, а не… в глаза, в которых застыла боль, тоска, безнадежность и надежда.
Каждое сказанное ей слово было искренним. И каждое слово было ложью. Достойное восхищения умение! Если бы она не попыталась провернуть это с ним раньше, то он бы поверил.
Рассказал бы, что прошлым не стоит жить. Если в нем было хорошо – спасибо, что оно было. Если нет – спасибо, что оно закончилось. Это корни, без которых нас бы не было. Но жить им… убивать настоящее и будущее.
Да он даже готов был клятву верности принести – почти такую же, как приносил хозяевам! А что? Отчиму Жаклин нужен этот артефакт, а не сама девушка. Ну артефакт он ему и принесет. Отрубит руку и продемонстрирует.
– Хорошая попытка, – сказал Эжен. – Роль «Дева в беде»? И часто срабатывает?
– Почти всегда! – напускное бессилие испарилось. – С тобой только не получается.
– Опыт, мадмуазель, опыт… – онир не удержался и провел пальцами по мягкой коже ладони.
– В общении с «девами в беде»? – и девушка выдернула бы руку, только Эжен не отпустил.
Понял, что ему самому эта мадмуазель нужна в полной комплектации.
Если бы Эжен или Жаклин смогли выглянуть сейчас в окно, они бы не увидели ни шахматной партии под вишневым деревом (кстати, человек все-таки выиграл), ни чинного семейного чаепития в саду. Но даже дух покраснел бы, а уж Жаклин точно бы возмущалась. Хотя бы тем, что у нее и бедра уже, и грудь больше.
Но молодые люди были слишком заняты настоящим. Им тоже было жарко. Они до хрипоты спорили, как открыть появившуюся дверь. Жаклин требовала выбить ее вместе с косяком, а Эжен настаивал на тонкой работе отмычками или, если уж у мадмуазель такого нет, то и шпильки для волос сойдут.
***
Портал с противным свистящим звуком открылся где-то в коридорах. Ночью дом казался ещё огромнее, а коридоры практически бесконечными, спутанными, как нитки в корзине неряшливой рукодельницы. Кристаллы горели через один, их тусклый свет лишь подчеркивал тени и темные провалы картин в тяжёлых рамах. Мертвых тут, к разочарованию Юйлуна, не было. А Олдридж, как всегда безупречный, выглядел слишком живым.