Расширять ареал обитания я вообще не планировала, но пришлось просить помощь друга и выглянуть в коридор. Тот оказался уныло пуст. Потрескивали ночники, висела на стене печальная картина. И никого. Единственный зритель, которого мне пообещали, покинул зал.
Мысленно выругавшись, я вышла из комнаты, осмотрелась и пошагала по коридору в поисках заветного закутка. Проверила парочку дверей, но те оказались надежно заперты. Возможно, даже изнутри. Совершенно идиотское положение! Клянусь, жизнь меня к такому не готовила.
Коридор вильнул. Я завернула за угол и нос к носу столкнулась с горничной. Взвизгнув, она отпрянула, зажмурилась и начала что-то неразборчиво бормотать. Похоже, молилась. На голове скособочился белый чепец, напоминающий панамку с воланом, вылезли рыжие кудри. На побледневшем лице ярко обозначились веснушки.
Скрестив руки на груди, я дождалась, когда девушка закончит и откроет сначала один глаз, потом другой.
— Не исчезла, — заключила она и снова закрыла глаза, планируя пойти на второй круг.
— Стоп! — резко произнесла я.
— А? — вытаращилась она. — Ты нечисть или молодая госпожа?
— Мне перекреститься?
— Чего?
— Можешь меня ущипнуть, — согласилась я на акт физического вандализма, хотя суеверные страхи местных горничных прямо сейчас были не самой острой моей проблемой.
— Да как же ущипнуть молодую госпожу? — с сомнением протянула она, но тут же осторожно переспросила: — Правда можно?
Я протянула руку.
— Действуй, Ирис.
— Да я вам и так верю, — пробормотала она, смутившись, и поправила чепец, ставший похожим на блин с воланом и оттопыренным под тканью пучком. — Только я Раиса. Две седмицы как пришла служить в дом. Позвать вашу горничную?
— Не надо! — откровенно ужаснулась я, представив, как несчастную Ирис выколупывают из какого-нибудь чулана, куда она спряталась после моего пробуждения, и силой волокут обслуживать молодую госпожу. — Ты просто скажи, где здесь уборная, и разойдемся.
— Ах! — Раиса всплеснула руками. — А в людской шептались, что вы проснулись и ничегошеньки не помните. Думала, что врут. Вы идите к себе, я сейчас вазу принесу.
Перед мысленным взором возник длинный сосуд с узким горлышком и двумя поминальными гвоздичками.
— Цветочную? — недоуменно уточнила я.
— Ночную.
— Боже! — Я содрогнулась. — Не надо ничего нести! Уборной в доме нет?