Он очень высокий, я почти не чувствую опоры под ногами, так как Леший держит меня, как котенка, за шкирку на весу.
— А-ай! – от адской боли в ребрах я громко вскрикиваю. Мне больно. Кажется, я задыхаюсь и плохо вижу их. Голова кружится, меня тошнит.
Слышу, как щелкает нож в руке у Лешего, который меня держит.
Прикосновение холодного металла опаляет нежную кожу. Рывок, и он срезает с меня лифчик. Еще один, и я остаюсь без трусиков.
Голая, обнаженная перед этими зверями, которые буквально ощупывают мое тело глазами.
Когда лезвие ножа Лешего касается моего соска, я не выдерживаю и начинаю плакать. От унижения, под эти жуткие присвистывания и улюлюканья. Они его ждали, вот почему тянули. Боже.
Вздрагиваю, когда Леший ближе притягивает меня к себе и собирает мою слезу языком, проводя по щеке.
От него пахнет мускусом, мужской терпкий запах, очень уловимый. Сильный, и, как ни странно, от него меня не тошнит. Напротив, он вызывает во мне адский просто ужас, ночной кошмар, который стал явью.
— Сладко плачешь, красавица, хоть у тебя и грязный рот. Мы тебя сейчас по кругу пустим и вытрахаем во все дыры, а потом закопаем на нашем местном кладбище. Рядом с Филом и Хаммером. Будешь там свой характер показывать, развлекая пацанов.
Его голос очень низкий, жесткий, я смотрю на это чудовище, понимая, что он не врет. Это моя судьба. Это то, что меня ждет.
Леший отпускает меня, и я падаю на землю, вскрикивая от жуткой боли в ребрах.
Лежу на земле и вижу, как он смотрит на меня своим волчьим страшным взглядом. Долго смотрит как на грязь, не иначе, а остальные медленно начинают подходить, образовывая круг.
Я поднимаю взгляд на Лешего. Обнаженная, униженная, без права на прощение, без права даже на жизнь, и мне становится плохо.
Всхлипываю от ужаса и понимания, что они загнали меня, как овечку, и сейчас начнут раздирать на куски. Сказки не будет. Только не со мной.
— Хорош трепаться. Я первый девку хочу. Подержи ее, Лавр, – говорит Алик, и я начинаю плакать, не в силах вынести это зверство. Абсолютно голая, распластанная на холодном полу, дрожащая и избитая.
Меня снова касаются чьи-то руки, вижу, как Алик подходит и садится на меня, больно расставляя коленом мне ноги, а после я слышу выстрел. Не знаю, кто стрелял, ничего не понимаю.
— Отошли! Назад, я сказал! – чей-то голос гремит совсем рядом, но от шока я не могу разобрать, что происходит.