- И сказала, что там, может, и помогут, хотя вряд ли, потому что повреждения старые уже.
- То есть, ты не от рождения слепой?
- Не-а… это я заболел. Потом. Когда папа умер… мама потому и дом продавать стала, чтоб денег на целителя хорошего выручить.
- А чем заболел?
- Мозговою горячкой… три дня лежал. Думали, что всё, отойду. Даже батюшку позвали, чтоб соборовал… он приходил. Там хороший батюшка. У нас. Не посмотрел, что я… ну… по отцу. Мама меня и в церковь водила, тайком. Говорила, отцу не рассказывать. Он бы сильно ругался, если б узнал. Но он помер. И я тоже вот едва-едва. Мама и побежала. Батюшку я уже помню. И молитву помню. А потом полегче будто бы стало. И поправился… только глаза с тех пор на солнце болят и не вижу ничего. Год с повязкой ходил…
Он потрогал висок, и я ощутил прикосновение.
А ещё понял, что вижу. Смутно. Размыто. Как в глубокой темноте.
- Ну а потом мамку обманули. И с лечением тоже… она на те деньги, которые остались, меня пользовала. Обещали, что видеть начну. Святую воду продали. И ещё платок с волосом святой Лукреции, настоящим, вроде как обещали.
Серьезное снадобье, надо полагать.
- А он не помог. И соседка наша, которая новая, она сказала, что мама дура. И что обманули её… вот. Мама с горя слегла и померла… а меня сюда.
- Но ты всё равно видишь?
- Ну… так-то да. Немного.
Стена.
Темно-серое полотно со светлым квадратом окна. Над ним – тускло светящиеся квадратики. И ещё такой же – над дверным проёмом.
Что это?
- Иконы, - подсказал Савка. – Они всегда светятся. Ну, когда намоленные… тут все хорошие так-то. Батюшка Афанасий умеет правильно молиться. Хотя говорит, что я безбожник.
И задницу потёр.
Смотрим дальше.
Лавка… стол? Кажется. Если поймать предмет и сосредоточиться, то он обретает некоторую чёткость. Но стоит внимание ослабить, и снова расплывается.
- Так-то ничего, я привык. Иконы всегда видать. Настоящие если. Людей ещё хорошо. Особенно дарников. Евдокия Путятична яркая… я хотел ей сказать.
- Не стал?
- Не-а… - Савелий замялся. – Думаете, надо было?
- Пока не стоит. Не всё о себе нужно рассказывать.
Потому как мало ли…
- Она неплохая. Строгая очень… жаль только, что читать не могу. Книги вот пробовал, открываю, а там всё… серое и только.
Он вздохнул тяжко-тяжко.
- Ничего, - утешаю, хотя получается не слишком искренне. - Глядишь, и вправду со временем легче станет. Некоторые болячки перерастаются… да и так-то…