- Вряд ли, дяденька…
- Савелием зови, - отвечаю Савке. – Тёзки мы. Отчего же? Хотя так-то да… слепым тут тяжелее. Но, может, способ отыщешь, было бы желание… и так-то…
- Ублюдкам не положено, - Савка ответил это со всею взрослой серьёзностью. – Только если кто в род возьмёт и имя с отчеством даст.
- А если нет? Что, до конца жизни сидеть без фамилии с отчеством? А документы как?
- В приюте выправят. Буду тогда государевым…
- Это как?
- Савелием Государевым, - пояснил мальчишка. – Павловичем, как нынешний император зовётся. Сироты все на его попечении пребывают. Ну и с его милости живут.
Порядки, однако.
- После уже, если выслужить там, то можно подать прошение, чтоб фамилию сменить. Отчество-то государево останется, но… ну и так-то… сложно.
Думаю.
Если по фамилии понятно, кто ты и что за тобой семьи нет, которая при нужде вступится… хотя вот и за мной нет. Ничего. Выжил как-то. Правда, в том и дело, что «как-то»…
- В гимназии и лицеи Государевых не принимают…
- Совсем?
- Если только особые таланты к учению выказывают. Или вот дар находится… тогда от приюта прошение поступает. Но там мало.
Квоты, ясно.
И Савелий вздыхает. А потом добавляет.
- Но способных быстро по родам да семьям разбирают… и так-то…
- Так и тебя ж заберут.
Помню, о чём в прошлый раз говорили.
- Хорошо бы… - теперь в голосе Савки сомнения. – Но вдруг им слепой и не нужен? Вдруг… дар так себе, а я вот…
Страх его заставляет сердце колотиться.
- Значит, надо готовиться.
- К чему?
- К жизни… давай-ка… вставай.
- Зачем?
Затем, что вечность в этом лазарете или что оно тут, отсиживаться не выйдет. И сомневаюсь, что та стая мелких ублюдков оставит Савку в покое.
- Не оставит, - согласился Савка, сползая с подоконника. Причём делал он это тяжко, осторожно. – Он упрямый. И злой.
- Тогда для начала разомнёмся… слушай, лет тебе сколько-то? – спрашиваю зачем-то.
- Тринадцать, - отвечает Савка. – Было… позавчера.
И снова тоска.
- Маменька на именины всегда-то стол накрывала. Даже потом, когда отец умер. А когда жив был, то стол красивый. Всех звала. И няньку. И гувернера. Учителей. Даже прислугу потчевала, но уже на кухне. А на чистый стол торт брала в кондитерской. И пирожные всякие… я с кремом любил. А потом не пирожные, но кренделя покупала. Сахарные…
Хорошая была, наверное, женщина. Слабая только.