Подоспела перемена блюд, а Луций по-прежнему обсуждал вина, не забывая об улитках, оливках и прочих видах на урожай. Слуги ловко и почти незаметно подали главные блюда: рыба, устрицы, тушеное вымя свиньи, жареная и тушеная в меду птица, несколько видов вина, свежее пиво. Лар взял скифос, только что наполненный слугой рубиновым вином, и пригубил. Вино оказалось неразбавленным. Крепкий народ эти даки. Подцепив обратной стороной серебряной ложки кусок тушеного вымени, Лар поместил его точно в центр тарелки и задумался. Есть уже совершенно не хотелось, вино, хоть и неразбавленное, не заставило опьянеть. Становилось скучно.
Нежная, как дуновение ветерка, ткань коснулась плеча Лара Элия, повеяло тонкими духами, солнцем и виноградом. Он не успел оглянуться, как в поле зрения оказалось изящное запястье, охваченное тяжелым створчатым браслетом из серебра, украшенного золотой финифтью; длинные пальцы без колец придержали ткань туники, черной, как небо над головой. Высокая, бледнокожая, прекрасно сложенная девушка в шелковой тунике и серебристо-переливчатом гиматии села в ногах Тита Патулуса. Она слегка улыбнулась, одними уголками губ, легким естественным жестом поправила иссиня-черный локон, изящно спадающий на шею из высокой прически, украшенной драгоценной диадемой.
- Отец, - девушка склонила голову перед Титом Патулусом. – Клев Лонгин, - тут она гордо вздернула подбородок и едва наметила поклон.
Вождь даков тяжело завозился на своем ложе, но его лицо, загорелое и изрезанное морщинами, расплылось в довольной улыбке.
- Ты уже встречался с моей дочерью Титанией, Лар Элий Север, но тогда она была еще слишком юна для официального представления. Теперь же самое время это исправить. Позволь представить тебе Титанию Корву, мою дочь и наследницу.
Титания снова улыбнулась. В ее глазах был лед и черный огонь, угроза, страсть и еще что-то... неназываемое.
Лар Элий одним глотком отхлебнул почти половину неразбавленного вина, снова заботливо подлитого слугой в его скифос.