Ива потянулась к свежеиспеченным ватрушкам. Ее любимым. Их часто пекла бабушка, а сейчас и мама. Вкус детства. Ива выбрала ватрушку поаппетитней и откусила.
— Любовь, получается, не всегда делает счастливой, — заметила она, жуя. — Я ведь любила Павла, а он меня.
— Это очень сложно, Ивочка…
Мать неуверенно крутила в руках куколку.
— У тебя ведь тоже не получилось с отцом, да, мама? — спросила вдруг девушка. — Ты мне никогда о нем не рассказывала. Просто сказала, что не сложилось, и все.
— Не сложилось, — подтвердила со вздохом мать. — Не знаю даже почему.
— Вы поссорились?
— Нет.
Ива бросила вопрошающий взгляд на мать. Раньше та всегда обходила эту тему, и Ива из деликатности прекращала расспросы. Но узнать хотелось — кто же откажется услышать правду о своих родителях?
— Если тебе неприятно об этом говорить, то и не надо, — сказала она, сгорая от любопытства.
Мать улыбнулась, немного грустно и примирительно.
— Да особо и рассказывать-то нечего, — развела она руками. — Мы познакомились с твоим отцом случайно на какой-то выставке. Он сразу поразил меня. Такой высокий, красивый. Нездешний.
— Он был иностранцем?
— Говорил он по-русски чисто, если ты об этом. Но я говорила в фигуральном плане.
— А как его звали?
— Сильвио.
— Итальянец?
— Не знаю, детка. Ты на него не очень похожа, Ивочка. Пошла в меня. Но глаза… Глаза у тебя совсем отцовские…
Ива смутилась. Мать впервые делилась с ней такими личными подробностями. Хотя это ведь касалось и ее, Ивы?
— И… что было потом?
— Сильвио красиво ухаживал. Был намного старше меня. Показался очень интересным человеком. Я сильно увлеклась. Мы… стали близки. А однажды он спросил меня, соглашусь ли я уехать с ним на его родину.
— Ты отказалась?
— Нет, Ивочка, но растерялась. Хотя, наверное, я готова была уехать с ним хоть на край света, так сильно любила.
— А что он?
— Сильвио сказал, что будет ждать моего решения столько, сколько потребуется. А потом…
— Что потом?
— А потом просто исчез. А я ничего толком не знала ни о его семье, ни о его работе. Поэтому даже не понимала, где его искать.
— Но как же так?
Мать развела руками.
— Вот так я была наивна и глупа.
— Ну что ты! Тебе не в чем себя винить.
Мать опустила глаза и продолжила теребить в руках сувенир. То наматывала на палец конец нитяного пояса куколки, то разматывала. Ива ласково погладила мать по руке.