И меня она тоже ненавидела.
Нет, сейчас-то я понимаю, что особых причин любить меня у той, неизвестной по сути женщины, не было. И так-то да… виноват папаня?
Матушка?
Хрен его знает кто? И ему, этому «хрен его знает» претензий уже не предъявишь.
- Сердце… в общем, подводить стало. А тут ещё перестройка. И перемены. И страна разваливается. Денег нет, потому что были-были, и вот раз и нет. Даже на пожрать… квартиры есть, это да. И заначка имелась, чего уж тут. Только надолго её не хватило. А мама совсем слегла. И ей нужны лекарства, врачи нормальные. Ну и всё остальное бы тоже, но этого нет. Викуша уже чего-то там подрабатывал. Пытался. В его институте и более именитым копейки платили, а аспиранту… и тут, представь, ты, такой весь распрекрасный. Здрасьте, мне жить негде, пустите перекантоваться. Каково?
Молчу.
Долго молчу. Вперился взглядом в лист, который дрожит и трясётся. Края его уже пожелтели, но жилки упрямо сохраняют цвет.
- Причём ни тени сомнений, Громов, что мы-таки обязаны тебя принять. Обнять. Расцеловать. И рассказать, как без тебя скучали.
- Если б было куда, поверь, не попёрся бы.
- Это ты знаешь. И я. На нынешние мозги… а тогда… маме полегчало вроде бы. И даже на ноги вставать начала. И тут – пожалуйста…
Ну да, незваный гость.
- Главное, рожа мятая такая… как у запойного алкаша. Сам подумай, пустил бы такого в дом?
Вряд ли.
Вот… дерьмо, но вряд ли.
- Наверное, оно всё могло бы быть иначе, - вздохнула Виолеттка. – Если бы…
Если бы да кабы.
- Могло, - отвечаю вслух. – А потом?
- Потом… ну потом нас конкретно так прижало. Викуша бизнес затеял, напополам с приятелем. И вроде даже сперва пошло. Деньги. Успех… мама вздохнула, порадоваться успела ещё. А потом и её не стало. Инфаркт. Ей только-только пятьдесят исполнилось… и знаешь, другие ведь восстанавливаются и после третьего, а она раз и всё. И как будто… как будто её больше здесь ничего не удерживало. Батя тоже ушёл. Нажрался и дверь не закрыл. Зимой. Дом и… вымерз. А он с ним.
Было ли мне жаль?
Да ни на минуту.
- Викуша в бизнес ушёл. А я одна осталась. Деньжат он мне подкидывал, чего уж тут. Но, Громов… я впервые осталась одна. Это страшно.
- Будешь мне рассказывать. Я всю жизнь один.
- Знаю. И поэтому мы… разные, - Виолетта вытащила ещё одну сигарету.
- Рак – дерьмовая штука, - предупредил я её.