— Я первая попытаю с драконом удачу, — сообщила Райзеда, поглядывая на нас троих с осторожностью. — И если у меня получится, просто убью любого, кто встанет на моем пути, — и взгляд почему-то на меня.
— Лично мне все равно. Уже завтра я окажусь одна среди чешуйчатых, выбирай — не хочу. Но мне такого счастья точно не надо.
— Что-о-о? Но почему ты? — взревела недовольно Райзеда. Пришлось развести руки в стороны.
— С удовольствием поменялась бы местами с тобой. Но ректор решил просто от меня избавиться таким образом, прекрасно зная, насколько чешуйчатые не любят смесков, — я сообщила чистую правду.
Не хватало получить вслед проклятие. Будучи чистокровной демоницей, Райзеда в совершенстве овладела магией проклятий. И если на других она успешно успела использовать свой дар, то на нас опасалась, зная, насколько извращенной бывает моя месть. Результаты она тоже видела на других. Зато зная, что я покидаю Академию, она точно могла устроить пакость, уверенная в том, что ответка уже не прилетит.
— И за что он тебя так? — в голосе искренний интерес.
— За Гадюку, — выдохнула. И в этот момент Линария дернула меня за руку:
— Шани, с ума сошла? Ты зачем с ней откровенничаешь? Она же тебя первая и сдаст, — возмутилась подруга. Я едва заметно покачала головой и тоскливо выдала:
— Поздно, скоро об этом все будут знать. Ректор сумел найти доказательство моей причастности. Оказывается, в чашке оставалась капля зелья, из нее он и вычленил остатки моей силы. Потому и предложил: или отчисление, или к драконам. Отчисляться мне никак нельзя, зато у чешуйчатых появится шанс проверить на прочность их шкуру после моей силы и зелий, — я даже подмигнула девчонкам.
— Да ладно! Так это правда твоя работа с Гадюкой? — у демоницы глаза стали просто огромные. Я кивнула. Что уж теперь скрывать. Но вместо ужаса впервые увидела в глазах нашей стервы уважение. Но порция удивления еще не закончилось. — Спасибо тебе.
Сказано искренне и от души. Пришла моя очередь таращить глаза на демоницу, от которой слова доброго не услышишь, только высокомерие, презрение и самовлюбленность. Заметив мою реакцию, она расщедрилась на пояснения:
— Из-за этой твари меня едва не отчислили. Гадюка периодически доводила меня придирками, а потом ставила низшие баллы. Зато когда сообщила, что с такой успеваемостью я не буду допущена к экзамену, мне лично хотелось ее удавить. Я и к ректору ходила, и отцу писала, но все бессмысленно. А тут такое счастье, кто-то убрал ее из нашей Академии. Не только я могу тебя поблагодарить, но и все студенты. Эта карга многих достала.