Люкир как-то странно хмыкнул и посмотрел на меня с каким-то новым оттенком жалости.
— Что же, это и к лучшему. Страх не затмит твоего благоразумия. Ты совсем ничего не слышала о Ливингстоне?
— Нет. — И даже притворяться не пришлось. — А кто он?
— Колдун, которого казнят завтра на рассвете.
Свет…
Самообладание дрогнуло.
Никогда раньше меня не касались такие дела Пристанища.
— На все воля Света и тех, кто его для нас представляет, — выговорила заученное. — Но чем здесь могу помочь я?
— Эймон Ливингстон богат. На самом деле, странно, что ты ничего о нем не знаешь.
Что и сказать. Я делала свою работу и ни во что не лезла, ни разу не стащила монетки, не пыталась греть уши, когда прихожане доверяли жрецам свои тайны. Потому и задержалась при Пристанище до совершеннолетия и даже немного дольше. В бедности, зато в безопасности.
— Разве его имущество не конфискуют?
— Дом и все, что там было, уже забрала корона, — отмахнулся Люкир и устремил взгляд на пламя в камине. Наверное, чтобы я не засекла мечтательного выражения. — Но есть еще золото, драгоценности, предметы искусства и магии. Их не смогли найти, но колдун согласен пойти на сделку.
Догадываюсь.
Смерть на костре довольно болезненна.
— Он завещает все своей жене взамен на легкую и быструю смерть.
Я опять кивнула. Чувствую себя куклой из ярморочного спектакля. Но что тут скажешь? Резоны каждой из сторон вполне очевидны. Когда конец оказался близок, этот Ливингстон испугался и решил, что не хочет мучиться. Тут с любыми богатствами расстанешься. А жрецы хотят оттяпать ценности не только у колдуна, но и у короны. Поэтому нужна я с брачным договором.
— Деньги пойдут на поддержку тех, кто нуждается, — обволакивал голосом Люкир. — Ты ведь знаешь, каково это, Холлия.
И знаю, что нам достаются лишь малые крохи. Если очень повезет.
— Буду рада послужить Пристанищу.
Выбора особого все равно нет.
— Есть еще одно… — От моего согласия жрец совсем не расслабился, словно даже сильнее напрягся. — Брак должен быть настоящим. На всякий случай. Тебе придется провести ночь с колдуном. То есть, не ночь, а…
— Я поняла.
Другая бы испугалась.
Или разозлилась.
А я… Я даже не знаю, что почувствовала.
Ожидала чего-то подобного, это был лишь вопрос времени, когда меня или позовут в служительницы, или выдадут замуж. Второе казалось предпочтительнее. Поэтому фантазия уже года два как рисовала бракосочетание с обеспеченным стариком. Иногда я сбегала, иногда травила опостылевшего мужа, но чаще смиренно жила жизнь скромной жены в чепце. Вот только реальность повернулась невероятнее самых смелых фантазий.