— Убежище построено как полностью изолированная капсула, самодостаточная, защищенная от радиации, высоких температур. Она может плавать в лаве, и ничего с ней не случится. По крайней мере, меня так уверили… — мужчина вполне искренне рассмеялся и произнес, обернувшись к стоящему рядом мужчине: — если хотите технических подробностей, обращайтесь к академику Вячеславу Ивановичу Борцеву, он руководил строительством.
— А как же наши родные? — крикнул голос из-под трибун. Я очнулась от оцепенения и тоже подняла руку.
— Вы последние, — микрофон взяла какая-то женщина, отодвинув в сторону политика, — больше никто не спустится. Люки сейчас заваривают.
Возмущенные крики стали громче. Кто-то истерично заорал: «Выпустите меня отсюда!» — а затем: «Прочь! Не трогайте!» Шум, последовавший за криками, известил о драке.
— Вы должны радоваться, — в громком голосе женщины зазвучал металл, — Вы будете строить новый мир. Вы будете жить… В отличие от других.
Радоваться почему-то не получалось.
— Они специально нас похитили втихаря, чтобы мы не взбрыкнули. Иначе половина студентов никуда бы не поехала, — сделала вывод Настя.
Я огляделась, сдерживая нарастающую панику. Студенты орали: дайте позвонить родителям, отпустите и прочее. Орала и я. Охранники с оружием, похожим на полицейские парализаторы, согнали нас в кучу, распределили по номерам, заставили спуститься вниз в огромных прозрачных лифтах. И заперли их на ночь, сказав напоследок, чтобы мы выбрали жилье сами.
Центральный коридор был длинным и широким. Вправо и влево от него отходили ответвления, пять в одну сторону, пять в другую. В каждом из них было по два блока на десять человек.
— Итого двести человек на этаже, — быстро подсчитала Настя.
— Нет, чуть больше, — добавил Дмитрий, — смотри, в торце коридора еще два. Итого двести двадцать.
Студенты, толпившиеся в коридоре, потихоньку начали расходиться по комнатам.
— Если мы хотим заселиться вместе, — произнес Павел, — нужно поторопиться занять целый блок. Нас же десять?
Мы выбрали дальний сектор и заселились в комнаты с шестисот двадцать шестой по шестисот тридцать пятую. Я вошла в крошечное помещение три на три метра и безучастно огляделась. Кровать, шкаф, стол, стул — все в единственном экземпляре. Серые голые стены и одна светодиодная лампочка на потолке. Меня охватила странная апатия. Я понимала, что произойдет: бункер, комета, апокалипсис, смерть всего живого на планете. Но сердце болело лишь из-за одного — я больше никогда не увижу родных.