Тогда я и сблизилась с Настей и остальными. Мы все — я, Настя, Катя, Павел, Дмитрий, Мария и другие попутчики из фургона жили в одном блоке. Мы держались вместе, вместе ходили на работу, смотрели видео в общей комнате, играли в шахматы. Вечерами разговаривали о науке, своих исследованиях, достижениях, спорили. И эти споры на время вытаскивали из беспросветной мути.
Катя доказывала, что даже массовые извержения вулканов не смогут глобально повлиять на состав воздуха.
— Гораздо страшнее разрушение озонового слоя, — вставил Дмитрий. — Представь, сколько метана и углерода выплеснулось в атмосферу.
— И он со временем восстановится, — убеждала наша оптимистка.
— Ну да, сам через миллион лет, — парировал тот, — на поверхности жить нельзя. И быстро он не восстановится, так как нет биосферы — растения-то погибли. Кто будет его восстанавливать?
— Есть океаны, планктон…
— Океаны вскипели, вся жизнь погибла. Пока она расселится, пока произведет нужное количество кислорода…
— Значит, некоторое время будем ходить в респираторах или жить под землей.
— Превратимся в кротов, — закончил Павел.
— Да хоть бы и в кротов! — воскликнула Катя, — главное — сохранить разумную жизнь. Знаешь, сколько в бункере хранилищ? Он — Ноев ковчег, помноженный на миллион. Там есть все — семена, бактерии, личинки, наборы клеток!..
Я не вступала в их споры. Катя была биологом, она сразу, как только разрешили, записалась на экскурсию по хранилищам с другими студентами. Я не ходила с ними — лежала в медцентре, ела горстями транквилизаторы и ничем не интересовалась.
— Засадим поверхность земли растениями, — не унималась она, — не везде же магматические поля, кое-где осталась и почва… По данным спутника активировалось лишь Тихоокеанское кольцо и Средиземноморский пояс. Евразия осталась почти целой. Есть видимые деформации от сейсмических волн, но они не существенны…
— Началось… — закатил глаза Павел.
Мы спрятали улыбки. Когда Катя начинает говорить подобным тоном, это надолго… Она старалась быть в курсе всех новостей, первой бежала в информационный центр, когда раз в неделю приходили данные со спутников.
— Жаль, что сейчас на фото одно и то же — свинцовые тучи, пыль, пепел. Поверхности не видно. Но через полгода они осядут…
— И что? — насмешливо произнес Павел. — Надеешься обнаружить после длинной ядерной зимы зеленые леса и траву?