— Убить меня решила, как тебя там, Курица?!
— Синица я. И я не специально...
— У меня уже ощущение, что я сюда одних кретинов набираю, а они устраивают соревнования, кто из них окажется идиотичнее! Лучшее магическое заведение?! Трижды ха! До твоих скал просто не дошли главные новости — это место в народе называют академией нечисти, потому что нормальные дети здесь не выживают! То купол отключат, то температуру прибавят, то первым лицом заведения в потолок швыряются! У тебя в запасе гуманных фокусов не нашлось, птица неразумная?!
— Простите, господин ректор… Давайте я что-нибудь другое покажу?
— Избавь меня от этих опытов, оланирская убийца! Пошла отсюда вон! — он вскочил на ноги, потому пришлось подняться и мне. И на той же громогласной ноте господин Шолле продолжил: — Синий корпус, форму принесут, завтра не опаздывай! И чтоб я тебя до самой выдачи дипломов не видел!
Я неслась из кабинета бегом, притом радуясь, что все прошло прекрасно. Я-то ожидала, что меня здесь с первого взгляда возненавидят, а нет, все пока нормально. Даже диплом пообещали!
Шла по мощеной тропинке и улыбалась от счастья. Как же мне повезло, что Знающие искали по Оланиру самых одаренных детей и остановили свой выбор именно на мне! Иначе сидела бы я сейчас в родительском доме над пропастью, а не гуляла по этим прекрасным аллеям — в самом центре магического мира.
Решила я начать не со своего благоустройства и даже не со смены дорожного костюма на академическую форму, а с поручений. Все же надо показывать свои лучшие стороны, а ответственность в их числе. Потому нашла коричневый корпус оборотней и спросила там, где я могу встретиться с Ниллой Кингаррой.
Нилла была вторым ребенком графа и редким исключением из правил — обычно у альфы стаи рождаются только сыновья. Потому ее обожали особенно сильно: завышенных требований предъявлять не нужно, старший брат возьмет власть в свои руки, а дочерей отцы обычно любят еще больше, особенно когда тех остается только баловать. Нилла и была такой… Избалованной, в смысле. Я об этом по ее кривому рту догадалась, когда она меня разглядывала. Довольно массивная, русоволосая, впечатляющая, но не особенно женственная девушка брезгливо взяла из моих рук письмо, пробежалась по строчкам и только после этого соизволила хоть что-то сказать: