Я приняла это за хороший знак и аккуратно выдернула кляп…
— Спасите от упырицы! Мертвячина очнулась!!! — тут же взревел, как оглашенный, грабитель.
— Не надо так вопить, — предупредила я, перехватывая ломик. — У меня со слухом все хорошо. А вот с нервами — не очень. Могу и пристукнуть…
Не знаю, что успокоило ворюгу: мой вкрадчивый голос, вид знакового инструмента в девичьих руках, мерный свет луны, лившийся из оконца под потолком, или в целом кладбищенская тишина вокруг, но орать связанный перестал. Лишь вытаращился на меня и, стуча зубами, вежливо так произнес:
— Мож-ж-жешь надругаться надо мной, мертвая дева, только не ж-ж-жри. А если все же будешь жрать, то левую руку — она мн-н-не не так нужна…
Да уж, Дашка, таких предложений руки тебе еще не поступало…
— А сердце с кольцом будут? — деловито уточнила я.
— С-с-сердце — чье? — поинтересовался грабитель, и взгляд его стал куда осмысленнее, словно он поверил: с этой мертвой можно и договориться. — Собачье подойдет? А колечко у меня с собой есть — как раз сегодня только у одного покойничка стян… Одолжил.
Я выразительно посмотрела на этого песьего сына.
Ворюга сник, но не настолько, чтобы не продолжить торговлю:
— Ну так как? Я все вмиг добуду, только развяжи, госпо…
— Какая я тебе госпожа? — поинтересовалась я, желая уточнить свое новое имя.
— Простите, леди! Леди!!!
— А поточнее? Какая именно леди? — С этими словами я вскинула бровь и вздернула ломик. Или наоборот? Признаться, я боялась не меньше, чем грабитель, лежавший в гробу, только виду не подавала.
— Одриана Хайрис, — с готовностью отозвался ворюга. — Вас только сегодня днем похоронили. С почестями так, скорбя. Духовник шел впереди процессии, осеняя всех знаком вышних богов. За ним — ваше тело на носилках тащили, а рядом плакальщицы шли, а за ними — сам лорд Костас. По всем правилам. И венок пышный на надгробие положили… Богато хоронили!
— И ты, значит, решил приобщиться к этому богатству? — уточнила я у расхитителя гробниц.
Тот гулко сглотнул и попытался, несмотря на свое связанно-горизонтальное положение, прогнуться. Если не физически, то лингвистически.
— Прекрасная леди Одриана, — начал он свои гимнастические упражнения, — не корысти ради, а исключительно дабы прокормить жену и детишек… - заблеял вор, и по его интонации стало понятно: сейчас будет душещипательный рассказ, вся цель которого — вышибить слезу из глаз и деньгу из кошеля. Ну а в нашем случае — хотя бы развязать и отпустить. Вот только мне было не до чужого прошлого (кстати, наверняка придуманного на скорую руку!), мне бы свою предысторию узнать. В смысле Одри. А то как-то, когда я писала книгу, не задумывалась о том, что же было до поступления героини в академию. Кажется, взяла за основу классику академического жанра — побег из дома от навязанного жениха…