– Говорил ведь, что авантюристка она, – вещал между тем не подозревая о моих злорадных мыслях Уголек. – Вечно ищет приключений на мягкое место. Вот и…
– Что и?
– Ну, перемен ей захотелось, – не слишком внятно разъяснил фамильяр. – Она и поменялась с тобой местами. И телами. В смысле, это сейчас понятно стало, что поменялась.
– Постой! – воскликнула я, сообразив несколько запоздало – не зря, не зря все же упомянул кот жирафов! – что именно царапнуло меня в его словах. – Как это – телами поменялись?
Вытянула перед собой руку, покрутила кистью и ахнула. Вслух. А кто бы на моем месте удержался, увидев совсем чужие пальцы, тонкие и длинные, с ярко-алым хищным маникюром. Да я никогда такой не носила! Неудобно же. И вызывающе.
– Дошло-о-о, – довольно протянул Уголек.
Я резво вскочила с кровати.
– Так, и где здесь зеркало?
Кот почесал за ухом.
– Нет бы что полезное спросила, – укорил он меня. – Где здесь дают молоко, например, чтобы напоить фамильяра. Или мясо хранят, чтобы покормить голодного кота. Да хотя бы где ночной горшок находится!
– Лоток? – уточнила я. – Ты не знаешь, где твой лоток?
– Твой. А о своем мне все прекрасно известно. И о лотке, и о миске.
Настроение сдувалось лопнувшим воздушным шариком. Мне даже новой внешностью любоваться перехотелось. Ночной горшок! Куда я попала? В какое дремучее средневековье?
Откуда-то из глубин памяти всплыло, что ночные вазы держали под кроватью, туда я и заглянула. Осторожненько так: а вдруг оный сосуд действительно там имелся, и Мари перед обменом успела им воспользоваться? Но на полу обнаружился только клок пыли.
– Ап-п-хчи! – чихнула я со вкусом. – Напомни, чтобы урезала зарплату служанке. Или и вовсе уволила. Не справляется она со своими обязанностями.
Зеленые глазищи стали круглыми, как монеты.
– Да откуда у тебя служанка взялась, скажи на милость!
Это что же получается – Мари собственноручно драила свои хоромы? С таким-то маникюром? В жизни не поверю! И горшка, кстати, нет. Куда он подевался?
– Ладно, так и быть, – смилостивился Уголек. – Просвещу тебя, темную. Видишь во-он ту дверцу? За ней ванная комната. И не с ведром и корытом, как ты, должно быть, ожидаешь, а с нормальным душем.
– Значит, здесь есть душ? – поразилась я.
Котяра взглянул эдак снисходительно.
– Разумеется. А также ванна, унитаз и биде – если тебе все эти слова о чем-то говорят.