– Именно поэтому я сегодня получила донесение о еще одном сожженном гериолитовом карьере? – невинно поинтересовалась Нейлис.
Тихое бешенство дядюшки переходило в явное: он судорожно вцепился в столешницу, с шумом раздул ноздри и сузил глаза.
– Уж не предлагаешь ли ты мне поехать к драконам и вежливо попросить их больше так не делать?
– Сперва стоило попросить пограничные отряды не лезть на чужую землю и не трогать драконьи гнезда.
Ихан виновато уронил взгляд в стол.
– Это была нейтральная земля! – не сдавался король. – И солдаты обязаны проверять ее безопасность!
– Мне жаль тебя разочаровывать, но тебя ввели в заблуждение. Я пригласила маму присутствовать на допросах. Она бросала кости во время каждого ответа – так вот, ваше величество, солдаты солгали. А правда такова: прочесывая нейтральные земли, они увидели в приграничье драконицу, вылетевшую из скальной расщелины, и сознательно пересекли границу, решив поискать гнездо и драконьи яйца.
Дядюшку Грегора перекосило.
– Я давал позволение присутствовать на допросах тебе, но об этой ведьме, твоей матери, речи не было. Как ты только посмела…
– Давай обсудим нас с мамой чуть позже, – с обманчивой мягкостью перебила его Нейлис. – А сейчас постарайся услышать меня, дядя. Прецедент создали наши солдаты! Явились на драконьи земли, разорили кладку, потом расстреляли из арбалетов разъяренную мать…
– Сама виновата! С чего этой тупой драконихе вздумалось нестись прямо на приграничной территории?!
– …и вдруг выясняется, что это была драконья принцесса, – с убийственным спокойствием закончила она.
– Да кто же. Мог. Это. Знать? – со злостью исторгая каждое слово, прошипел дядюшка.
– Цена этого знания станет слишком высокой для Архедора. Ты правда думаешь, что после подобной провокации драгиронцы испугаются баллист и толпу людей, называемую армией? Да стоит драконам сбиться в стаю, прихватив с собой диких особей, и они выжгут земли Архедора дотла и доберутся до Кронополиса за считаные дни!
Дядюшка шумно выдохнул, запустил пятерню в и без того всклокоченные волосы и тяжело рухнул в кресло.
– У нас все равно нет выбора. Мы будем защищаться до последнего.
Ну наконец-то. Гнев дядюшки сменился плохо скрываемой растерянностью, самое время становиться гласом разума посреди этого самоубийственного безумия.