Слышу звук отъезжающей машины — мужчина в пальто ретировался, лишив меня надежды на его помощь. А бандиты возвращаются. Теперь сбежать вообще без шансов! И никто из них не командует собаке "Фу!", и никто не говорит мне "Не бойся, она не кусается!"
Вместо этого темноволосый спрашивает, но не у меня а у блондина — будто тот обязан знать:
— Почему она так странно одета?
"Что странного, — думаю я — в костюме Снегурочки в Новогоднюю ночь? Правда, он из секс-шопа…"
— Шлюха наверно! — озаряет светлого. И он почти радостно сообщает мне:
— Отработаешь! Возместишь ущерб!
И я замечаю, что бандиты уже не так злятся, как раньше. Видимо, путаны им нравятся… И, как молния, в моей голове мелькает спасительная мысль — проститутку не убьют! Она их не сдаст, и вообще, секс ее работа и радость! Не за что убивать!
— Или гайцев вызываем?
Нет, ГАИ нельзя! Огласка для меня хуже секса с незнакомцами! В проститутском костюме, с двумя мужиками, в какой-то глухомани, на дороге, находящейся неизвестно где, ведущей неизвестно куда. И без прав, без документов вообще!
И я поспешно отвечаю:
— Не надо гаишников! Отработаю! Возмещу!
"Так и так трахнут, но хоть живой оставят!"
— Страшная она какая-то! — брезгливо кривится брюнет, опять оглядывая с головы до ног мою дрожащую жалкую фигуру.
"Я страшная? Ошалеть! Да я… Да мной все восхищаются! Себя то видел? Неандерталец!"
— Сойдет под водку! — добивает светловолосый.
Я что, так подурнела за несколько часов?
Блондин командует:
— Данила, глянь ее машину! На ходу или не?
Ой, и правда! С мерсом то что? Бок тоже помят, но не сильно. Проверить, какие еще последствия, не мешало бы!
Брюнет направляется к моей машине. Собака за ним. Уф-ф! Хоть пес отошел!
— Никуевая у тебя тачка! — уже совсем не зло замечает светловолосый — Ты такая дорогая, что ль? Сколько за ночь берешь?
Я не знаю, сколько надо брать, и молчу. Неожиданно, блондин поднимает мою руку, и рассматривает ладонь.
— Пи…дишь ведь! — опять злобится, гневно кривя рот — След от кольца! Пальцы загорелые, а след на безымянном белый! Замужем, и машина мужа?
Он откидывает мою руку, как мерзость.
— Отработаешь, а потом заяву напишешь? Типа, похитили, и изнасиловали?
— Разведена! — мрачно отвечаю я, и добавляю — Не сдам! Отработаю!
Качок колеблется — то ли верить мне, то ли нет, но тут мой мерс мигает фарами, и высунувшийся из него Данила кричит: