Картеру показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он осмелился произнести:
– Как она?
Он не смотрел на Ханну, но чувствовал её взгляд на себе. Сердце вдруг забилось слишком быстро, ладони вспотели. Картер не мог решить – дышать или не дышать? Казалось, что бы он ни выбрал, это выдаст его с головой. Обычно Ханна так или иначе упоминала Монику, по-своему прощупывая почву между ними. Картер не знал, как Моника представила его уход, а сам держал себя в руках, боясь, что может сказать то, о чём потом пожалеет. Он не позволял себе расслабиться и понемногу сходил от этого молчания с ума.
– Она в порядке, – после паузы сказала Ханна.
Картер кивнул.
– Хорошо. Так и должно быть. Она живёт дальше. Это к лучшему.
Он не знал, что чувствовал – облегчение или досаду, но прятал от Ханны глаза, во второй раз пересчитывая бутылки с ликёрами.
– Она всё ещё носит твоё кольцо.
Бутылки звякнули друг о друга, но остались целы. Картер замер и принялся комкать в руках тряпку, которой до прихода Ханны протирал стойку. Так он пытался занять себя, пока заталкивал глубже предательскую надежду, замешанную в дьявольский коктейль с обидой.
– Не похоже, что она живёт дальше, – добавила Ханна будто бы про себя.
Картер бросил на неё внимательный взгляд. Он так привык, что она, как и Мэдс, не позволяла себе комментировать чьи-то действия или обсуждать за спиной, даже не подразумевая ничего плохого, что сейчас такое замечание прозвучало непривычно. Но Картер боялся вспугнуть её откровенность, поэтому промолчал.
Ханна быстро допила коктейль и сказала, слезая с барного стула:
– Спасибо за напиток. Я спрошу у Феликс о Рэде. Вдруг он… Но я в это не верю.